Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)

Из рассеченной брови сочилась кровь. Двалин, рыча, вскочил на ноги. Похоже, и этот враг был ему не по зубам. Проклятье! Неужели он, точно бесполезная кукла, лишь отягощал собой спутников и даже распроклятый Хисс в этом бою мог сделать больше?

– Р-р-родгар!!! Архаргра!!! Сила Горных Корней, что пребудет вовеки. Помоги одному из тех, кто вышел из твоего лона! Помоги! Дай хотя бы достойно умереть! Ар-харгра!!!

Это было уже за последней чертой, когда бойцы не страшатся ни смерти, ни позора, ни пыток.

Двалину казалось, будто вокруг него вновь сомкнулись родные скалы Ар-ан-Ашпаранга, будто он бьется в узком и тесном тоннеле, а перед ним – целая орава закованных в железо диких кобольдов, обуянных бешенством, и их придется убить, чтобы они не заразили иных, мирных, чтобы страшное поветрие не пошло гулять по пещерным городам. Он, Двалин, может погибнуть, лишь изничтожив в зародыше семя безумия. Пади он – и моровая погибель не пощадит никого. И нет надежды, что, если ты падешь, за тебя дело довершат иные. Ты, и только ты. И помощи ждать неоткуда.

...И второй взмах секиры с легкостью пробил невидимый щит.

Над двором в поднебесную бесконечность тянулись, сплетшись в смертельных объятиях, два дымных столба – черный и алый. Их извивы были намертво прошиты непрестанно бьющими молниями, вокруг них яростно выл ветер, словно не два дыма это были, а какая-то непонятная дыра в Реальности, сквозь которую и выходил воздух. Вся прочая схватка прекратилась сама собой – невозможно было даже стоять, не то что перебрасываться атакующими заклятьями. Сходил с ума и сам двор – кренился то вправо, то влево, словно палуба корабля.

А потом на миг всем показалось, будто лопнуло само небо, – да что там небо! Сошли с кругов своих хрустальные сферы небес, раскололись мириадами брызг прозрачные скрижали, и в открывшийся провал, в слепое и жадное Ничто, в Бездну Неназываемого низринулись два неимоверно удлинившихся дымных столба, так и не разжавшие смертельных объятий...

Сражавшихся разбросало по углам. И тут все дело могло бы обернуться скверно для союзников Губителя – будучи опытнее в чародействе, повелители более умело противостояли всеобщему хаосу.

Вокруг Лидаэли и Аратарна забушевал настоящий шторм. Благодаря своей силе они еще держались – девушка крушила все, даже воздух и ту пустоту, что внутри его, не пропуская ни одного заклятья, – но сколько она так продержится?... По лицу Аратарна, бледному, I резко осунувшемуся, стекала струйка крови из уголка ! левого глаза. Парень, похоже, был не в себе с того самого мгновения, как его отец, превратившись в столб дыма, схватился с некой странной силой, с которой вместе и канул – куда?...

Горджелин с трудом приподнялся. Боль буравила спину, терзала затылок, вспыхивала ослепительными искрами при каждом вздохе, но магу было сейчас не до исцеляющих заклятий.

...Как он не заметил этого раньше?! Как он не почувствовал, что она рядом?! Как, в конце концов, он мог не узнать собственную дочь, так похожую на Ушедшую Вниз Эльтару?!

Она совсем забыла о защите памяти, отражая рушившиеся со всех сторон заклятья. Каменея от ужаса, Горджелин читал в Лидаэли, словно в открытой книге. Сомнений быть не могло. Перед ним его дочь, и, значит, эту схватку нужно кончать во что бы то ни стало!

Словно раздавленный червяк, Горджелин приподнялся. Вытянул руку, пополз вперед. Остановить? Неважно как, но остановить!...

Мастер Камней внезапно оказался рядом – лицо лоснится от пота, глаза навыкате, правая рука неестественно вывернута, словно бы сломана, однако наготове уже какое-то истребительное заклятье – заклятье, направленное в его, Горджелина, девочку!...

Руки, память, дар – все то в маге, что позволяет ему творить волшбу, оказалось быстрее мысли Горджелина. Раскаленный воздух перед Мастером Камней вспороли тысячи тысяч тончайших ледяных игл, они впивались в лицо, в грудь, и каждая такая иголка, тая, обращалась в разъедающую все и вся кислоту...

Мастер Камней дико заверещал, закрутился на месте, прижимая ладони к лицу, – на пальцах кое-где уже проглядывали кости, стремительно черневшие от Горджелинова яда, – и на Снежного Мага тотчас набросились Властительница Вихрей вместе с Королем Рассветов. Равнодушный не успевал защититься...

Двалин мрачно вытер окровавленную секиру. Ишь, какие хлюпики! Всего-то одна рана на двоих – а сразу бежать! И вопили-то, вопили-то при этом! Девица нетверда душой оказалась, в бега ударилась, ну, и мужик за ней... Эхма, не удалось рубануть как следует, Р-родгар!

Гном быстро огляделся, заметил на столе баклагу, понюхал – и лицо его просветлело.

– Родгар, ты посылаешь мне пиво! Вот уж что кстати!

Одним глотком опорожнив посудину, Двалин крякнул, вытер усы и бороду, поудобнее перехватил секиру (чем дольше длилось это сражение, тем тяжелее становилась собственноручно выточенная когда-то рукоять) и поспешил назад. Об исчезнувших противниках он уже не думал. Думать будем после Сейчас надо драться.

О том, что думать полезно и во время драки, он почему-то не вспомнил.