Большую проблему представляли собой старые образа. В России любили новые, яркие иконы, а старые ставили на божнице на задний план, вешали где-нибудь во дворе, делали оклады из фольги, чтобы прикрыть вытертые места. Когда образ приходил уже в полную ветхость, его иногда приносили в иконную лавку и меняли на новый, с соответствующей доплатой. Иной раз несли в церковь, где старые образа обычно складывали где-нибудь на колокольне – пусть там лежат. Случалось, пускали «по воде», хоронили на кладбищах или же в саду.
Если икона сгорала в пожаре, то о ней никогда не говорили, что она сгорела, но «вознеслась». Говорили, что если в горящем доме оставалась икона, то огонь поднимался столбом до неба.
В преданиях говорится о Божиих наказаниях за неуважение к иконам. Об одном таком предании рассказывает К. Цеханская. «В Ахтырском уезде Симбирской губернии существовало предание о чтимой иконе “Знамение” Божией Матери. В середине прошлого (XIX. –
По мере сил иконы украшали. Мужики делали на них оклады из фольги, цари – из золота с жемчугами. Иной раз оклады играли роковую роль – вспомним хотя бы судьбу Казанской иконы. С другой стороны, как запретишь? Ведь большей частью драгоценные ризы, или оклады на икону, жертвовали в знак благодарности или по обету. Так, митрополит Киприан после победы над татарами украсил драгоценным окладом Владимирскую икону Богоматери. Были увенчаны золотыми венцами образа Казанской Божией Матери в Москве – за помощь в изгнании поляков, и в Ленинграде – за спасение от немцев. Иван Грозный с царицей Анастасией украсил чудотворную Свенскую-Печерскую икону двухфунтовой золотой ризой и жемчугами, а помещик Демидов сделал на золотую ризу Свенской иконы корону с бриллиантами, бриллиантовую звезду на плече Богородицы и венец с нарукавниками для Младенца.
Но ведь иконы помогали не только богатым. И, как правило, любой человек, в благодарность за помощь или исцеление, что-либо жертвовал помогавшему ему образу. Эти пожертвования назывались не окладами, а прикладами и привешивались к иконе.
«На небольшом новгородском чудотворном образе XII в. “Знамение”, – пишет К. Цеханская, – в начале XVII в., кроме золотых панагий, двух крестов, цепи, четырех пар серег и двух пар рясен, трех перстней и множества золотых монет, находились: “2 понагеи серебряные, 126 крестов и понагей на аспидех и на раковинех и на ентарех, 2 убрусца жемчужных, 19 гривен серебряных, 47 серги кошелки и голубцы, 8 цепочек серебряны”. А на чудотворной иконе “Богородицы Грузинской” в Суздальском Покровском монастыре в конце XVI в. было 225 прикладов».[214]
В благодарность за исцеления, по примеру Иоанна Дамаскина, привесившего к иконе изображение исцеленной руки, был обычай заказывать из золота или серебра изображения исцеленного органа и привешивать к иконе. (В главе 8 рассказывается о полковнике, исцеленном Богоматерью и привесившем к Ее образу серебряную пулю и изображение сердца.) Часто на икону вешали нательные крестики, которые иногда использовались для поновления ризы. В деревнях прикладами могли быть ленты, бусы, кольца, вышитые полотенца – кто что мог, то и приносил. Под иконы вешали пелены, иной раз шитые золотом и жемчугом, а иной раз вышитые скромным крестиком. Что дороже? Ведь на небесах иная мера, там ценят не по видимому золоту подношений, а по сокровенному золоту сердца.
Все предметы, касавшиеся святыни, уже не могли быть употребляемы в быту, поскольку почитались священными. Вода, которой омывали чудотворные иконы, считалась целебной. В праздник Благовещения образ Богородицы ставили в кадку с зерном, приготовленным для посева, – чтобы был хороший урожай.
Причем ни время, ни просвещение ни на кого не действовали. В 1987 году чудотворная икона «Достойно есть» была привезена в Афины. Собравшиеся вокруг люди не только прикладывались к ней, но и просили монахов перекрестить возле святыни самые разные предметы. Одежду – чтобы надеть на больного, очки – чтобы лучше видеть, учебники – чтобы дети лучше учились и т. п.
Богородицу на Руси почитали все, но особенно женщины. Во многих селах был обычай: войдя в храм, мужчина ставил свечу «за здравие» Спасителю, а женщины – Богородице.