Земля Богородицы

Пришлось опять идти к митрополиту Сергию. Он указал теперь храм Воскресения Христова на Малой Бронной. Священник, пришедший оттуда с платом, легко забрал образ. Он находился там до уничтожения церкви, затем икону перенесли в Вознесенский храм («Малое Вознесение»), а когда и его закрыли – в церковь Воскресения словущего. В день праздника в честь иконы (5/18 февраля) в этот небольшой храм стало стекаться столько народу, что власти хотели забрать икону, но так и не смогли.

Получивший исцеление перед иконой, по обычаю, приносил ей свой нательный крестик. Крестики использовались для поновления ризы или подвешивались на цепочке перед образом. Во времена поругания и грабежа почти со всех икон храма Воскресения словущего были содраны ризы – нет их и теперь. Но серебряная с золотом тончайшей работы риза на иконе «Взыскание погибших» сохранилась. Когда власть имущие разбойники добрались до нее, отец настоятель сказал: «Во сколько вы цените ризу? Мы постараемся возместить стоимость». И понесли прихожане, у кого еще оставалось что нести, серебряные вещи. Их стоимость оказалась значительно больше стоимости выкупа, и ризу удалось спасти.

Благодатная сила иконы проявлялась в чудесах: в исцелении от болезней и избавлении от опасностей, в исполнении мысленных просьб, в избавлении от многолетних грешных привычек.

«Получив в эвакуации тяжелый астматический бронхит, – свидетельствует прихожанка храма Людмила Константиновна Новицкая, – я мучилась от приступов кашля и удушья. Болезнь, усугубленная дистрофией, стала хронической. Но неожиданно для меня самой помогла мне Матерь Божия. Во время воскресной службы, когда я хотела стать подальше, чтобы другим не мешать кашлем, какая-то сила подтолкнула меня вперед, к образу. Вдруг, на молебне, меня схватил кашель. Бежать не могу, я в гуще толпы. Опустившись на колени пред иконой, задыхаясь, взмолилась: “Подай мне по вере моей”. И вот кашель стал затихать, и припадок прекратился, впервые за пять лет, без применения каких-либо средств. Я просила лишь прекратить приступ, чтобы не задохнуться, но мне было даровано полное исцеление».

Больше всего свидетельств о чудесных исцелениях и помощи относится ко временам недавних гонений. Жена репрессированного священника, оставшись без работы, без всяких средств, умирала с голоду. Уже на грани самоубийства она взмолилась перед иконой: «Матерь Божия, изнемогаю, помоги, отведи от греха!». Вечером, уже дома, она нашла в сумке сверток с золотыми червонцами царской чеканки…

В год объявления афганской войны было от иконы страшное знамение. Ночью она загорелась. Причины пожара установить не удалось. Так Богородица предупреждала о грядущих испытаниях. Один из священнослужителей сказал тогда: «Это знамение не только для нашего храма (Воскресения словущего), но и для всего мира».

Огонь лишь закоптил лик, икона не сгорела, но ее пришлось реставрировать. Сильно закопчена была и запрестольная икона «Державная» Божией Матери. Ее хотели заменить на другую, но она стала сама собой постепенно светлеть, светлеть и засияла, как прежде. Быть может, это знак надежды.[259]

Царица Небесная сказала: «Хочу пострадать» (Рассказ отца Сергия (Сидорова), священника в деревне под Муромом)

Я жил тогда в Киево-Печерской лавре и был дружен с ее игуменом и казначеем. Были гонения на православную Церковь. И однажды они попросили меня помочь им снять и уложить в тайник чудотворный образ Успения Божией Матери, который висел над царскими вратами в Успенском соборе лавры. Они боялись, что в это тревожное время кто-нибудь надругается над святынею или похитит ее.

Втроем мы вынули образ, заменили его копией и спокойно разошлись по своим кельям. Наступила ночь. Я лег спать, но сон не шел. Какое-то чувство беспокойства стало охватывать мою душу.

Я вертелся с боку на бок, наконец, почувствовал, что лежать сил моих больше нет, и вышел на лаврский двор. Ночь была лунная, светлая.

Вижу, по двору выхаживает отец казначей. «И ему не спится», – подумал я и подошел к нему. Он обрадовался, увидев меня, и сказал:

– До чего на душе неспокойно, и сам не могу понять, от какой причины. Вот, вышел, а то в келии прямо оторопь берет.

Прохаживаемся вместе, а беспокойство во мне все растет. Вдруг видим, открывается тихо дверь и из своих покоев выходит игумен.

– Смотри, и ему не спится, – сказал отец казначей.

А игумен, увидев нас, быстро подошел. При свете месяца мне было видно, что он встревожен, даже больше – потрясен чем-то.

– Как хорошо, что вы оба здесь, а ведь я за вами шел.

– Что случилось? – в один голос спросили мы.

– Страшное… – Игумен прижался к стене и тяжело дышал. – Сейчас во сне пришла ко мне Царица Небесная и так строго сказала: «Хочу пострадать». Идемте, поставим обратно на место чудотворный образ, это Ее воля.

Молча, взволнованные и робкие, мы вынули из тайника образ и поставили его на свое место.[260]

Я разношу письма