Земля чиста, вода светла

– …Нет, – подумав, сказала Хозяйка. – Ты был… Прям не знаю. Не жадный, не наглый… Не жалкий. Из умников. Я таких… Не пробовала еще. На тебя вон и леденцы-то как-то не так действуют… Но ты… Пахнешь – прям голова кругом. Будто…Ты мне… Нужен, да, – и взбесилась: – Но ты – мясо! Ты – человек! Люди – подлые хищники! Вон, дети-то. Малы, притворяться не умеют, по ним все видно, – усмехнулась Хозяйка. – Ты был еще вдобавок самоуверенный, правильный такой, нахальный, мол, в этом мире все мое… Да еще красииииивый, прям тошно смотреть, а гордость – хоть отжимай, ручьем текла… Человечий яд – он, знаешь, поопаснее моего.

– Потому ты меня и оставила? Для яда?

– Ты уже моя лучшая отрава, сладкий мой. Сколько я тебе лучших конфеток-то скормила особых, а? Ну-ка, возьми леденец…

– Я и так ничего не помню.

– А что тебе помнить? Что такое хорошо и что такое плохо? Зачем? Так живи. И то скажи: «спасибо». Поживешь пока.

– Как долго?

– Сколько я захочу. Не ной. Ты ж не дурак. Заметил, кстати, что мою карету видят только детишки? Взрослые – в них натуры больше, жизнь им глаза застит, обмануть легко – замечают только привычное, их сладости – не в сахарке… Понял?

– Понял, – Яд кстати увидел в окошко, как матрос мнет пьяной девахе юбку. – Дело в приманке. Взрослые на свое падки, на что им леденцы. А у нас карета как тортик, самое то для детишек. И яд в леденцах – сладкий.

Прибрежная равнина быстро уступала место холмам. Карета ползла все выше по каменистой дороге. По сторонам из-за сосен выступали скальные осыпи, ущелья, провалы, будто великаны расковыряли зеленые холмы, чтоб посмотреть, что внутри. Холмы становились все выше и каменистее, сосны – корявее и ниже, обломки скал – все больше, а серое море внизу сперва расстелилось во всю ширь горизонта, а потом словно растаяло в небе, исчезло. Хозяйка растянулась на сиденье напротив и спала. Затяжные скучные подъемы сменялись внезапными спусками, и Яд вскакивал, чтоб придержать сползающие с сиденья короба. Потом снова втискивался между ними и смотрел в окошечко. Видеть холмы, скалы и высившиеся впереди горы было почему-то больно. Если б не леденцы, он бы вспомнил что-то… Еще бы чуть-чуть, и он… Горы – это важно до слез, почему? Хоть плачь. Но кто-то внутри головы хмуро усмехнулся: «Князья не плачут». И он укрепился и стал ждать нового наплыва памяти. Наверно, в простые леденцы Хозяйка тоже подмешивает какую-то отшибающую ум дрянь. Как отказаться от леденцов вообще? Ведь другой еды нет, и они такие вкусные, вон, посверкивают в коробах, рука сама тянется… Он сдержался.

На следующий день они приехали в другой тесный и шумный из-за ярмарки городок и у самой ратуши остановились продавать леденцы. Толстая конопатая девчонка, отпихивая малышей, набрала полные руки рябиновых леденцов и злобно сказала Хозяйке:

– Ты ж в тот раз обещала меня в помощницы взять! А взяла какого-то дохляка!

«Дохляк»? Яд посмотрел на свои тонкие белые запястья, болтавшиеся в рукавах. Ну да, наверное. Кажется, руки раньше были крепкие, загорелые, в шрамах… Шрамы вот, почти невидимые ниточки… Значит, правда он был другим раньше? Ну да, Хозяйка просто отожрала из него половину, сделала младше. Повезло, что та толстуха подвернулась и пошла ей на корм, превратившись из почти взрослой девки в младенца. Иначе б от него и этих тонких как палочки ручек-ножек не осталось. Она его не доела. Оставила про запас.

– Возьми меня! – ныла конопатая девчонка.

На земле скулил малыш, которого она оттолкнула так, что тот расквасил нос об обод колеса. Хозяйка бесплатно сунула ему леденец со словами «А кто у нас будущий солдат! А кому сдохнуть на поле брани! А ну не вой!» и посмотрела на Яда:

– Угостить нашу покупательницу особым леденцом, как думаешь?

Хозяйка хотела, чтоб Яд обиделся на «дохляка» и сам дал конопатой леденец с отравой, и теперь ждала, решится он или нет. В темном углу поблескивали в особой корзине крупные, красивые леденцы. И Яд наконец понял: красные и лиловые леденцы – прикормка, чтоб прибежали за следующим, как только почуют розовую карету, когда Хозяйка поедет обратно и надо будет собирать «улов». А уж тогда пойдут в ход зеленые «Забудь себя» и черные «Отдашь жизнь».

Рука слегка тряслась, когда он протянул конопатой лиловый леденец. Противная ведь девчонка. Пусть Хозяйка отправит ее на удобрение для грибницы… Хозяйка? Или он сам? Да, сам. Его и звать – Яд.

Вечером, подкармливая амброзией волшебных пауков-бочек в своей жестянке, Хозяйка в награду угостила мелким паучком. Было так кисло, что язык онемел. А потом мир посветлел, как умытый хрустальной водой – Яд будто проснулся. Голова перестала болеть.

– Да ты сияешь! – Хозяйка сняла парик и медленно облизнулась. – Правда как леденчик на солнце! Скормить бы тебе еще десяток красных леденцов, чтоб влюбился в меня без памяти, а? Что скажешь, любимчик? Да ладно, не дрожи. Куда слаще не любовь, а страх.

– Да, я боюсь тебя, – согласился Яд.

– Вот и умница. А красный… Я подумаю. Ты правда дохляк почти, на кой мне теперь твоя любовь. А, может, еще и передумаю… Жить захочешь – так и полюбишь, верно?