Земля, до востребования Том 1

И после всего пережитого молодая вдовушка не потеряла вкуса к жизни, она любила посмеяться, повеселиться. Скоро у нее в Генуе появился сожитель весьма привлекательной внешности. Появление сожителя было для Этьена неожиданностью и нельзя сказать — приятной. Может ли он теперь доверять Эрминии, как прежде?

Эрминия познакомилась с Маурицио, когда он еще ходил в военной форме, только что уволился из армии, где служил пехотным лейтенантом. Маурицио вернулся из армии недовольный и не собирался скрывать недовольства. Он был напичкан идеями мелкобуржуазного анархизма, хотя горячо уверял Эрминию, что является убежденным последователем Грамши, Террачини и Тольятти.

Несмотря на три ранения, его наградили скупее, чем других, и отпустили из армии, так и не присвоив чина капитана, который он, если ему верить, давным–давно заслужил. А все потому что Маурицио отказывался хвалить фашистов, чаще ругал их.

Маурицио работал в генуэзском порту стивидором, то есть ответственным за укладку грузов. Он распоряжался на причале, зычным командирским голосом подавал команды крановщикам и всем, кто попал под его начало. Он единолично решал, какой груз, в какой трюм и в какой очередности загружать. О, это большое искусство! Стивидор должен учитывать и тоннаж, и тару, и габариты, и характер груза. Он не смеет забывать об остойчивости судна. А если не весь груз следует в конечный порт? Будет партиями разгружаться по пути следования? И это должен предусмотреть стивидор, он отвечает за то, чтобы центр тяжести судна опасно не сместился. Он обязан предвидеть, как грузы будут вести себя при самом сильном шторме, при боковой и килевой качке. Стивидор — единственный человек, который, помимо капитана и его первого помощника, досконально знает содержимое трюмов, знает, какой именно груз, укрытый непромокаемым брезентом и привязанный, находится на палубе.

Маурицио хотел повенчаться с Эрминией, но она не спешила отправиться с ним под ручку в церковь. Смущало, что Маурицио моложе на четыре года, и она чистосердечно призналась Кертнеру:

— Я предупредила Маурицио, что слишком стара для него, а сама подумала при этом: это ты для меня слишком молод. Каково мнение синьора Кертнера? Я старше на четыре года, но на каких длинных четыре года!

— А может, он моложе вас на четыре очень коротких года? — спросил Этьен, и Эрминия охотно рассмеялась; у нее был удивительно звонкий, совсем девичий смех.

Маурицио был недоволен тем, что Эрминия оставила мальчика у стариков. Она оправдывалась: кто же знал, что кровавый карлик Франко подымет мятеж и что мальчонка останется у него в заложниках? Маурицио поставил фотографию Гарсиа на полочку у зеркала, перед которым брился, причесывался. Он твердо решил, что поедет за мальчиком в Альмерию. К тому же у него бесплатный билет туда и обратно на любой пароход, совершающий навигацию в порты Испании. Гарсиа пора учиться итальянскому, даже азбуки не нюхал, как же он поступит в генуэзскую школу?! Этьен знал со слов Эрминии, что Маурицио в мыслях и чувствах сильно привязан к Гарсиа, она бесконечно благодарна Маурицио и готова простить ему за это и некоторое легкомыслие, и компанию портовых дружков, сидящих под винными парами, и бахвальство.

Эрминия уже показала себя преданной и предприимчивой помощницей, ненависть к фашистам переполняла все ее жизнелюбивое существо. Однако весной и в начале лета хозяйка маленькой лавочки была еще одинокой вдовой и не спала так близко от уха красивого и словоохотливого мужчины.

При первом знакомстве Маурицио не понравился Этьену. Больше всего он боялся, что бывший лейтенант станет болтать лишнее собутыльникам. Но Эрминия божилась и клялась, что ему особенно и болтать–то не о чем. Конечно же он может что–нибудь насочинить, расхвастаться, не случайно он любит читать книжки, где полно вранья. Послушать Маурицио, когда он размахивает своими ручищами и фантазирует, — так он вот–вот слетает на луну, а потом поселится на Северном полюсе с Нобиле и с белыми медведями. Но что касается дела…

О содержании трюмов и о грузах на палубе, тщательно укрытых брезентом, он говорит только ей, Эрминии, и не знает, что она передает все эти сведения.

— Пусть меня Иисус с пресвятой матерью лишат благословения, если я расскажу ему, кто вы и откуда.

— Ну, а если, не дай бог, его схватят черные рубашки?

Эрминия поспешно показала Кертнеру два пальца, согнутые как рога, что равноценно заклинанию «типун тебе на язык».

— Лучше бы этого не случилось, — глубоко вздохнула она. — Характер у моего жениха, скажу откровенно, мягче, чем каррарский мрамор. В крайнем случае пострадаю сама. А у меня характера хватит на обоих…

В порту по–прежнему деловая сутолока и толчея.

Этьен смотрел на ближний причал, на товарную станцию, на другие пристани:

«В сущности говоря, здесь проходит сейчас линия фронта, хотя не слыхать ни перестрелки, ни канонады. Сижу на самом что ни есть переднем крае. А лавка Эрминии — не что иное, как хорошо замаскированный наблюдательный пункт», — подумал Этьен и тут же снова углубился в записки летчика–испытателя, которые не выпускал из рук.