Земля дождей

Вскоре стало случаться так, что я не появлялся на парах целую неделю. Потом — ещё дольше. На звонки старосты отвечать перестал. Вскоре они и сами прекратились.

Мне нужно было во что бы то ни стало найти маму.

Во мне зарождался хаос. И я знал, что уже не в силах его остановить. Знал, что однажды он хлынет мощным потоком. Я перестал многое понимать. А именно — смысл всего происходящего. Нет, правда, я не понимал вроде бы простых вещей! Зачем люди куда-то идут. Зачем так часто делают счастливый вид, ведь прекрасно понимают, что в любой момент может начаться война или какая-нибудь революция или террористический акт. Ведь может же! Столько в раз в истории людей такое случалось.

ПОЧЕМУ ЛЮДИ ИГНОРИРУЮТ ЭТО?! — я категорически не понимал.

По телевизионным новостям то и дело транслировали кадры с мест катастроф, убийств, аварий. Демонстрировались кровь. Слёзы. Страдания. Слова горечи и сожаления… От этого всего на душе мне становилось всё тяжелее.

Я смотрел на окружающих и не мог уяснить: почему они все делают вид, будто всё в порядке, если понимают, что живут в наиопаснейшем мире? Что ими движет? Почему они такие спокойные? Или, может, просто хорошие актёры? Почему каждый день просыпаются и продолжают делать то, что они делают? Неужели это им самим нравится? Что заставляет их делать всё это? Привычка? Они хоть раз смотрели на себя со стороны? Знают, что выглядят как отвратительные запрограммированные машины?

Так и хотелось порой встать в центре заполненной людьми улицы и проорать что есть сил: «Как?! Как вы себя терпите, сволочи?!»

Себя я терпеть уже не мог.

И для меня всё стало бессмысленным. Только в воссоединении с мамой я видел своё спасение. Она — единственный человек, кто, как я надеялся, сможет объяснить мне этот мир. Его смысл. Поможет преодолеть все мои страхи и дилеммы.

Несмотря на то, что я приближался к своему совершеннолетию, ни время, ни сотни прочитанных книг не дали ответов на самые основополагающие вопросы. И как мне кажется, на это способны только самые близкие люди. Хоть даже однажды и вычеркнувшие тебя из своей жизни.

*

Не обошёл меня стороной и призыв в армию.

Если бы меня отчислили из колледжа, то оставалась бы только одна дорога — туда. Но допустить этого я не мог. Иначе пришлось бы оттягивать поиск мамы ещё на год. А это стало бы для меня трагедией.

Я не знал, каким способом можно отвязаться от военкомата. Поэтому пришлось, как и всем призывникам, явиться в положенный день и час на медкомиссию.

В тот период я становился ещё более нервозным. Денег почти не было; вся зарплата разносчика газет улетала на оплату жилья. Жить с соседом по комнате было куда дешевле, но даже и положенные три тысячи в месяц становилось достать всё сложнее. Много денег тратилось на поездки по посёлкам. К тому же необходимо было чем-то питаться. Я ел столько, сколько требовалось, чтобы не упасть в обморок и не умереть с голоду. Со временем я сильно исхудал. И уже походил, наверное, на Раскольникова в его первые дни после убийства старушки-процентщицы и её сестры.

Но только я никого не убивал. Разве что понемногу самого себя. Медленно, клетка за клеткой, нервишка за нервишкой, разлагалось что-то у меня внутри.

В военкомате призывников осматривали врачи разной направленности. Мы цепочкой двигались из одного кабинета в другой, показывая те или иные части тела. Когда наступала очередь психиатра, тем, кто вызывал своей внешностью сомнение (татуировки, подозрительный взгляд, странное поведение), в качестве проверки психического здоровья задавали один и тот же вопрос.

Меня спросили тоже. По-видимому, отрешённость и впалые с синяками глаза делали меня похожим на наркомана, а то и безумца.

Вопрос был следующим. «Какой самый короткий месяц в году?» Когда он дошёл и до меня, я уже открыл было рот, собираясь расчехлить пулемёт своей словесной тирады, но внезапно осознал, что это никак не поможет мне отсрочить отправку на службу. Наоборот — только лишних проблем добавит.

Поэтому я просто сказал «Февраль» — и без задержки прошёл дальше.

Позади меня, через несколько призывников, шёл задумчивый, неуклюжий парень. С красочной татуировкой дракона на плече. Ему задали такой же вопрос. Но ответил он на него по-другому. Он сказал: «В смысле?»

Заскучавшая женщина-психиатр в мгновение оживилась. Прищуренно на него зыркнула и сухо произнесла: «В прямом».

— Я не знаю. — Он покачал головой.

— А ты подумай. Это ведь легко.

Лицо парня скорчилось в недовольство: начинал раздражаться. Было видно, всё это ему даётся нелегко.

«Май?..» — робко взглянул он исподлобья на психиатра.

Раздался гогот. Смеялись призывники. Кто-то уже шёпотом подсказывал ему правильный ответ. Но парень с татуировкой категорически не мог понять суть вопроса, что ясно и комично отражалось в тот момент на его лице. Теперь уже захохотали и врачи.