Земля Древнего Двуречья

Содержание книг повысило интерес европейцев к древностям Двуречья и дало мощный импульс археологическим изысканиям на его территории, побудило правительства Франции, Англии, Германии, а позже США послать туда специальные экспедиции. Так, французское правительство решило в связи с этим открыть свое вице-консульство в Мосуле и назначило туда уже опытного путешественника и знатока арабского языка П. Ботта — итальянца из Турина.

Эти же книги К. Рича заставили Г. Лэйярда — француза по рождению, британца по подданству — совершить путешествие в Месопотамию и обратиться к английскому послу в Османской Турции за финансированием археологических работ в Двуречье. Но начнем все по порядку.

После неожиданной и трагической смерти К. Рича от холеры его вдова подготовила написанные им книги к изданию. В них были помещены копии клинописных надписей, сделанные собственноручно К. Ричем.

Книги прочитал французский ученый Ю. Моль и пришел к выводу, побудившему его обратиться к своему правительству с рекомендацией начать археологические раскопки столицы Ассирии Ниневии, что была расположена недалеко от нынешнего города Мосула. Ведь находки К. Рича указывали на то, что он нашел Ниневию, ее нужно было только раскопать.

Ю. Моль делал вывод — надо срочно послать туда французскую археологическую экспедицию и открывать Ассирию для Франции. Руководителем работ предлагалось назначить итальянца П. Ботта, уже много лет жившего во Франции. Здесь он получает высшее образование и становится врачом, защищает диссертацию и изучает арабский язык. В 1830–1833 годах он был дипломатическим представителем Франции в городе Александрии. В 1836 году П. Ботта предпринял путешествие в Йемен по поручению Парижского ботанического сада.

Таким образом, когда настало время выбирать, кого послать в Двуречье, мнение было одно — П. Ботта, опытнейшего дипломата и знатока арабских стран.

П. Ботта срочно выезжает в Мосул и через некоторое время оказывается на месте будущих раскопок. Через несколько дней раскопок перед изумленным П. Ботта предстали залы большого жилого комплекса, как предположил П. Ботта, — очевидно, дворца. Вырытая траншея открыла археологу каменные барельефы на стенах с изображением баталий, торжественных шествий, людей, преклоненных перед правителем. Изумление и восхищение вызывала величественная фигура человека на этих барельефах. Вполне возможно, что это был царь. Он был изображен в профиль с огромной черной в красивых завитках бородой. Волосы, ниспадающие на плечи, были тоже завиты. У него был высокий головной убор в виде короны, но только конусообразный. Лицо украшали большие миндалевидные глаза. В ушах с большими мочками крупные серьги, заканчивающиеся выпуклым крестом.

П. Ботта предположил, что перед ним один из ассирийских царей, а дворец, который он отрыл, есть его резиденция в Ниневии. Это побудило его послать в Парижскую академию наук срочную телеграмму о том, что он нашел Ниневию. Сообщения П. Ботта вызвали в научном мире сенсацию и ажиотаж.

Работы П. Ботта и книги К. Рича обратили на себя внимание молодого юриста из Лондона Г. Лэйярда. Они его буквально взбудоражили, он не мог себе найти покоя нигде — ни дома, ни в своей юридической конторе — и теперь жил только мечтой о поездке на Ближний Восток, в сказочное Двуречье. А может, ему удастся найти Ниневию?

Отложив дела юриста, Г. Лэйярд дважды, в 1840 и в 1842 годах, совершает за свой счет поездки на Ближний Восток.

Последняя поездка убедила его в возможности приступить к археологическим раскопкам. Но где взять деньги на это? Ему приходит мысль обратиться к британскому послу в Османской Турции С. Каннингу. Посол смог выделить лишь мизерную сумму, но добился от турецкого султана фирмана на ведение раскопок без согласия местных властей, чинивших всяческие препятствия.

Г. Лэйярд приступает в 1845 году к археологическим раскопкам древнего города Кальху (ныне Нимруд) — второй по счету столицы Ассирии, что находится в 40 километрах на юго-восток от Дур-Шаррукина. Третий день работы принес огромный успех Г. Лэйярду. Арабские рабочие обнаружили глубоко в земле скульптуру льва огромных размеров с человеческой головой. Они в страхе разбежались, и Г. Лэйярду с трудом удалось убедить их продолжать раскопки.