Земля и космос. От реальности к гипотезе

В 1860 году на собрании Британской ассоциации ради продвижения науки в Оксфорде епископ Оксфордский решил «сокрушить Дарвина» в публичных дебатах. Это был Самуэль Уилберфорс, умелый оратор, со столь елейным голосом, что его обычно называли Мыльный Сэм.

Уилберфорс начал свою речь, и на протяжении получаса семьсот человек в переполненной церкви восхищались его красноречием, пока Хаксли молча ждал своей очереди. Когда епископ подошел к концу своей речи, он повернулся к Хаксли и, сменив пафосный тон на сладостный, попросил своего уважаемого оппонента сообщить, кто был той обезьяной в его роду, от которой он произошел, — его дедушка или бабушка.

На это Хаксли пробормотал: «Сам Бог отдал мне его в руки». Он поднялся с места, повернулся к зрителям и с хмурым лицом стал терпеливо ждать, когда стихнет смех.

Затем он произнес: «Поскольку мне задан вопрос — был ли жалкой обезьяной мой дедушка — человек исключительно одаренный, очень состоятельный и влиятельный, о чьих способностях и влиянии сейчас мне приходится напоминать лишь для того, чтобы не допустить осмеяния в серьезной научной дискуссии, — я без колебаний признаю, что являюсь потомком такой „обезьяны“».

Редкий спор прекращался столь сокрушительным разгромом — и последняя линия обороны предрассудков была с этого момента обречена на поражение.

Хаксли ясно дал понять, что теперь будут говорить не только грозы Синая, но и наука, и старые ортодоксы со своими придуманными кем-то мифами, вроде мифа о золотом тельце, выглядят нелепыми, как нелепой выглядело неловкое замечание Уилберфорса.

Конечно, битва пока не была выиграна. Дизраэли еще долго продолжал свои сладкоречивые проповеди, и с амвонов на приверженцев Дарвина на протяжении десятилетий метались молнии. Меня самого до сих пор часто делают своей мишенью искренние приверженцы секты свидетелей Иеговы, которые посылают мне одну за другой публикации, призванные доказать бессмысленность теории эволюции.

Но настоящая схватка уже позади. Еще были малозначительные споры за кулисами, был эпизод, когда одно ответственное лицо цитировало астронавтам «Аполлона-8» несколько начальных строф из Книги Бытия, когда они огибали Луну (удивительный пример неуместности), но ни один человек сколько-нибудь видного положения уже больше не пытался отрицать науку.

Но надо заметить, что наука часто несет человечеству и угрозу, как в случае с атомной бомбой, бактериологическим оружием или загрязнением окружающей среды; или когда происходила напрасная трата сил и ресурсов (как многие утверждают) в случае с космическими программами. Но тогда критика часто раздавалась со стороны самих ученых.

Наука — это светская религия наших дней, а ученые являются, если можно так выразиться, новой разновидностью священников. И это началось со дня, когда Бенджамин Франклин запустил свой змей во время грозы в судьбоносный 1752 год.

Глава 15 Грех ученого

Недавно в журнале для любителей научной фантастики появилась статья, озаглавленная «Азимов и религия». Она написана молодым энтузиастом по имени М. Б. Тепер, и в ней анализируются некоторые из моих рассказов в попытке показать, что в моем творчестве присутствует искреннее религиозное чувство.

Я был этим крайне изумлен, поскольку этого совершенно не заметил. На самом деле я не исполнял никаких ритуалов какой-либо из главных религий и не посещал никаких религиозных учреждений. Я строго придерживаюсь рационализма и склонен отбрасывать все, что не подкрепляется логикой — той логикой, которую я использую.

Однако (и, возможно, именно это может кого-то ввести в заблуждение) я интересуюсь религией с интеллектуальной точки зрения, как я интересуюсь почти всем, — и я знаю довольно много и о религиях западного мира. Более того, я не вижу ничего предосудительного в рассмотрении определенных вещей с теологической точки зрения, если это придает мысли четкость и краткость.

К примеру, на меня произвело большое впечатление замечание Роберта Оппенгеймера в связи с созданием ядерной бомбы, что «физики познали грех». Я считаю, что Оппенгеймер выразил в этих трех словах свою мысль кратко и очень сильно.

Я хотел бы использовать эти слова в своей книге (чтобы продолжить теологическую тему) и изложить свое мнение по этому вопросу.

В частности, я хочу предложить несколько идей по поводу того, 1) как следует определять понятие «грех» относительно науки; 2) когда наука совершила свой первый грех и 3) можно ли назвать какого-то конкретного ученого первым грешником.

В первую очередь определимся с понятием греха, чтобы лучше узнать значение этого слова. Это религиозный термин. Он обозначает неподчинение указаниям божества; в более широком смысле — это нарушение моральных законов. В этом отношении грех является намного более тяжким преступлением, чем нарушение созданных человеком законов или просто действия вопреки здравому смыслу. Грех намного хуже, чем действия, которые мы называем «преступления», «промахи», «неверные поступки».