Земля, и всё остальное — по списку

Теперь все в прошлом. Бег для меня стал спасением от одиночества. Я бегу от себя самого и от мыслей о смерти. Нет, смерти я не боюсь, я страшусь самого процесса умирания, потому что переход от жизни к смерти мучителен и ужасен. Мучительно ужасен и ужасно мучителен. Я знаю, что говорю, однажды я уже испытал боль и ужас умирания. Проверил на собственной шкуре. Что меня тогда спасло, я не знаю. Я выжил и был непередаваемо счастлив оттого, что могу двигаться, дышать, ощущать запахи, видеть и слышать. Теперь я жалею, что остался в живых, но отказываться от жизни не собираюсь. Я доиграю в этой пьесе под названием «гибель человечества» отведённую мне роль до конца.

Для меня все началось одним прекрасным солнечным днём. Впрочем, не только для меня одного, началось для всех, оказавшихся в тот воскресный полдень в начале июня среди посетителей летнего кафе. Знаете, такое временное сооружение на улице: большая палатка из непромокаемого материала, лёгкие столики, пластиковые стулья. Торгуют прохладительными напитками, пивом, салатами, фруктами, разогретой в микроволновке пиццей. Посетителей не много: несколько девушек, несколько парней, все пью пиво, девушки негромко разговаривают и весело смеются. У стойки на высоком табурете сидит мужчина, спиной к залу, на нем белая рубашка-безрукавка и бежевые шорты. Разгар сиесты, пустынные улицы, жители бежали из прокалённых каменных джунглей, кто на дачу, кто на пляж. Я сижу за столиком, спиной к улице, лицом к стойке, наблюдаю лениво за мужчиной и барменом. Прохладный сок в высоком запотевшем стакане стакане, я пью холодную влагу мелкими глотками, смакуя, наслаждаясь растекающимся во рту холодом. Вдруг мужчина вздрагивает и неуклюже валится набок. Он лежит несколько секунд, потом пытается подняться, опираясь на руки. Он дышит часто и быстро, тело его бьет крупная дрожь. Дыхание его все ускоряется, я слышу как воздух сипло вырывается из горла. Потом он падает и затихает. Девушки кричат, парни вскакивают из-за столика, роняя стулья, бармен стоит с прижатым к уху мобильником, видимо, вызывает скорую. Мужчина лежит, нелепо вывернув голову и вокруг него расширяется тёмное пятно. Кровь течёт из носа, рта и ушей, даже не течёт, а струится, собирается на асфальте, растекается темно-красной, почти чёрной лужей.

Приехала скорая, фельдшер склонился над мёртвым, прощупал пульс, прижав пальцы к горлу, поднялся и отрицательно мотнул головой. Мёртв. Водитель и санитар сходили за носилками, положили тело на зелёный брезент, взялись за ручки и понесли скорбный груз в машину. Фельдшер остался, подойдя к стойке, вытащил из куртки платок, придвинул к себе стакан, из которого пил мужчина, спросил о чем-то бармена. Признаюсь, я ушёл от греха подальше, исчез по-возможности тихо и незаметно, можно сказать, не прощаясь, по-английски. У кого есть желание связываться с родной российской милицией? У меня его точно не было. Парни тоже покинули место происшествия, а девушки остались.

Следующими, скорей всего, стали те, из бригады скорой помощи, исполнявшие свой профессиональный долг и исполнившие его до конца, патологоанатом в морге, делавший вскрытие трупа, милицейская бригада, прибывшая на место вероятного преступления, бармен и девушки. И перед тем, как умереть, они успели заразить этим огромное число людей.

Таким образом, я последний, живой пока ещё, свидетель начала эпидемии, уничтожившей человеческую цивилизацию. Скорость, с которой распространялась зараза, объясняется ещё и тем, что город, в котором я наблюдал первую смерть от этого, был не единственным. Это началось в разных местах нашей планеты, сразу, на всех континентах Земли. Где-то чуть раньше, где-то чуть позже.

Я не могу сказать от чего погибло человечество, потому что не знаю, что вызвало пандемию. Я говорю — это и под этим подразумеваю определённые симптомы некой скоротечной болезни, убивающей человека. Это сгубило человечество, это уничтожило цивилизацию, это пришло — и мир погиб. Трагедия не в том, что мне неизвестно, отчего все живое на Земле накрылось …, как медным тазиком, трагедия в том, что специалисты так и не успели определить источник заразы. Гипотез было множество: от утечки из секретной лаборатории неизвестного, чрезвычайно опасного вируса, до вхождения Солнечной системы в некое космическое «поле смерти». Нельзя сказать, что специалисты ничего не делали, нет, они напряженно работали, да только вот старушка смерть махала косой гораздо быстрее их. То была знатная жатва смерти. Смерть без труда собирала свой урожай, щедрая на работу, она, не останавливаясь, срезала тысячи душ зараз.