Земля ягуара

Нахлынули воспоминания. Сердце схватил тугой, горький обруч. Усилилась боль. Ромка скрючился, прижимая к груди раненую руку. Захотелось упасть и застонать. Чтобы никто не видел его слабости, молодой человек опустился на камни, привалившись спиной к идолу, которому испанское ядро снесло половину пучеглазой головы.

А это что такое? Два касика в небогатых нарядах пробирались вдоль каменного края, явно прячась от испанцев.

Ромка, кряхтя, поднялся на ноги и побрел за ними. Те явно кого-то высматривали и что-то затевали. Они вдруг пулей сорвались с места и бросились к группе испанцев.

– Стой! – заорал он и побежал следом.

На его крик обернулись, но сделать ничего не успели. На лицах конкистадоров застыла растерянность. Касики с разбегу подхватили Кортеса под мышки и вместе с ним побежали к краю. Ромка с силой выбросил вперед руку и разжал пальцы. Шпага не предназначена для метания, но каким-то непонятным образом она все же настигла одного из мешиков и воткнулась ему в голень. Тот вскрикнул, споткнулся на полном шаге и повалился на камни, увлекая за собой Кортеса, уже сомкнувшего пальцы здоровой руки на горле второго индейца. Через секунду все было кончено. Два мертвых тела сброшены вниз, а дон Эрнан, зверски топорща усы, с преувеличенным тщанием отряхивал свой донельзя изодранный костюм.

– Ну, дон Рамон, я безмерно благодарен!

– Полно, – отмахнулся Ромка. – Думаю, вы бы меня тоже не бросили.

– Правильно. Я хочу перед вами извиниться.

– Господи, за что? – вырвалось у Ромки.

– За свое поведение. За то, что обвинил вас в измене. Не перебивайте. Я вполне понимал ваши чувства к отцу и, наверное, сам поступил бы так же. Но вы… Я не знаю, как это выразить.

– Может, потом?

– Нет, потом у меня не хватит духу. За время похода я привязался к вам и стал относиться как к сыну. И то, что вы так легко переметнулись, когда появился этот человек, ваш настоящий отец, ранило меня в самое сердце. Я позволил себе…

– Дон Эрнан, – очень строго и официально ответил юноша, – мне кажется, я понимаю ваши чувства, а даже если и нет, то не держу зла. Поверьте.

– Правда?

Отстранившись, Кортес несколько секунд внимательно смотрел в лицо молодого человека, потом протянул руку. Ромка потянулся в ответ, но не выдержал и обнял капитан-генерала, приникнув подбородком к его здоровому плечу. Кортес неловко, одной рукой обнял его в ответ. Так они простояли несколько секунд, потом развернулись и двинулись вниз по лестнице.

Ободранный, закопченный солдат появился из бокового прохода. Посеченный камнями великоватый шлем сидел кривовато, кираса была сплошь покрыта язвами попаданий. Он заплетался на ногах и что-то невнятно бормотал, то и дело закатывая глаза.

– Чего с ним? – спросил караульный у своего начальника.

– Видать, по голове парню попало. Смотри, какая вмятина слева. Повезло. Чуть бы ниже, и принимай, ангелы, новую душу.

– Да куда его такого?

– Во вторую башню бы надо. Там с десяток раненых есть, пора лазарет устраивать, – ответил старший. – Сам дойдешь?

Солдат в ответ только кивнул.

– Ну, ступай с богом. Осторожнее только.

Оказавшись за караулом, солдат преобразился. Лицо его подтянулось, обретя четкие медальные черты. Глаза перестали блуждать и словно в прицел захватили верхушку нужной ему башни.

Тенью вампира скользнул в брошенную хозяевами комнату человек в свободном плаще, неуловимо меняющем цвет, поставил на пол ведро с густой пахучей жидкостью, достал из-под складок костяные и деревянные части, ловко собрал большой мешикский лук и накинул на рога звонкую тетиву. На десяток стрел он накрутил вату, выдранную из стеганого панциря, чиркнув кремнем по кресалу, запалил небольшую жаровню, придвинул деревянный стульчик и присел у окна, глядя, как испанцы возвращаются к башням-кораблям.

Ждать осталось недолго.

Надвигался вечер. С далеких гор натянуло низкие серые тучи, полные противной, холодной измороси. С озера начал подниматься туман.

– Надо двигаться, – проговорил Кортес, оглядывая двор, заваленный мертвыми телами. – Этой ночью мы либо покинем город, либо погибнем.

– Дон Эрнан, – спросил Ромка. – Можно, я сбегаю к отцу? Проведаю.

– Конечно, дон Рамон. Но через полчаса я жду вас на своей башне.

Ромка кивнул и стремглав бросился к веревкам, все еще свисающим со стены. Не обращая внимания на боль, лаской вскарабкался на стену, перевалился, спрыгнул вниз. Добежал до аппарели и заглянул внутрь. По-видимому, ее нутро отвели специально для раненых. Некоторые сидели, пытаясь самостоятельно обработать раны, тяжелые лежали прямо на полу. Встрепанный коновал метался от одного к другому, пытаясь оказать самую необходимую помощь.

Сеньор Вилья оставался там, где Ромка его оставил, – прямо посередине. Его носилки всем мешали, но почему-то никто не делал попытки хотя бы сдвинуть их в сторону.

Лицо раненого было бледно, грудь едва заметно шевелилась от легких вздохов. Повязка набухла и сочилась кровью. Ромка вбежал по доскам и, присев на корточки, сжал в своих руках вялые и безжизненные пальцы отца. Потряс.

– Папа. Папа! – позвал он.