Земля имеет форму репы (сборник)

Потом Миша в город помчался. Прибежал к милиционеру товарищу Марусину. Крикнул:

— Я теперь Миша Речкин! И у речки теперь имя есть. Теперь она Мишина.

Милиционер товарищ Марусин подошел к карте своего района, карта у него на стене висела, сказал:

— Покажи, которая.

Жеребенок Миша долго искал свою речку, на карте ведь все иначе выглядит. Наконец показал:

— Вот она! Маленькая-маленькая…

Милиционер товарищ Марусин взял красный карандаш и написал где надо: «Мишина речка».

Так и стало. И все ребятишки, и лягушата, и воробьи говорят: «Пойдем на Мишину речку…»

А Миша теперь с фамилией.

Что там, за холмом

Жеребенок Миша вышел из города. Побежал по полю и увидел холм.

«Интересно, — подумал жеребенок Миша. — Что там, за холмом?»

Обогнул холм и увидел перед собой холм.

«Интересно, — подумал он. — Что же там, за холмом?»

Еще раз обогнул холм и опять увидел перед собой все тот же холм.

Жеребенок Миша крепко задумался.

— А может быть, холм для того и стоит, чтобы оно было — что-то там, за холмом.

И когда Миша домой шел, то, оглядываясь, он видел холм.

И оно было что-то там, за холмом.

Про мышонка Терентия

Там же, в городе, проживал мышонок Терентий.

Он разгуливал в красных трусиках, которые сшила ему прабабушка Агриппина. Трусики были большие — прабабушка шила на вырост. Мышонок Терентий мог бы спрятаться в них с головой — бездомные коты ни за что не догадались бы, что это он, мышонок Терентий. Конечно, о мышатах и составилось не очень лестное представление, как о существах робких, но справедливости ради нужно сказать, что встречаются среди них ребятишки отчаянные.

Мышонок Терентий нашел выход

Мышонок Терентий был сиротой. Бабушку его съел кот. Маму унесла сова. Папа ушел за сыром и не вернулся. Осталась у мышонка Терентия только прабабушка Агриппина.

Прабабушка Агриппина знала все проходы под стенами Новгородской крепости, все каменные погреба, бездонные колодцы и множество других тайн. У всех щелей и трещин, которые вели наверх, она поставила мелом крестики. Это означало, что мышонку Терентию здесь проход запрещен.

Но кому не хочется знать, что же там, наверху?!

Мышонок Терентий приставал с этим вопросом ко всем встречным — даже к паукам и сороконожкам. Сороконожки, существа робкие, убегали. Мыши отвечали уклончиво. А пауки! Вместо разумного ответа они ворчали, пыхтели и даже фыркали.

Один толстенный паук просто-напросто повернулся к мышонку спиной, подошел к стене и невежливо исчез.

Мышонок очень удивился. Он знал, что толстые пауки могут лазать по тоненькой паутине, но чтобы они так невежливо исчезали в стене!

Мышонок сунул свой нос в то место, где исчез паук. Нос тоже исчез. Мышонок сунул туда свою голову.

— Ой, — сказал он. — Это, оказывается, щель! Про эту щель прабабушка Агриппина, наверно, не знает. Иначе бы она и ее пометила крестиком.

Мышонок Терентий лез вперед без остановок. Нос его дрожал, потому что там впереди пахло чем-то неподземным.

Щель повернула. Возникло сияние. В этом сиянии шагал мохнатый толстенный паук. Он казался громадным.

Сияние все разрасталось, а паук уменьшался.

Наконец сияние превратилось в свет, льющийся со всех сторон, а громадный мохнатый паук — в обыкновенное насекомое.

Потом он и вовсе исчез.

Потому что мышонок Терентий вдруг и сразу все вместе увидел: голубое небо, синюю-синюю реку, желтый песок, зеленую траву и почти малиновые стены крепости.

Известно: кто сможет все это увидеть не по отдельности, а все сразу, тот непременно станет художником.

— Какой восторг! — прошептал мышонок Терентий. — Это не описать словами.

Мудрая прабабушка Агриппина сидела неподалеку в тени лопухов, глядела на своего правнука, вытирала глаза платочком и говорила сама себе:

— Я знала. Я всегда знала, что он найдет выход.

Приходи ко мне любоваться

Ты чего глаза зажмурил! — спросил Попугаев Вовка.

Мышонок Терентий повернул голову, но в глазах его все стояли голубое небо, синяя-синяя река, желтый песок, зеленая трава и почти малиновые стены крепости.

— Восторг! — сказал мышонок Терентий.

— Где? — Вовка глянул туда-сюда. Кулаки сжал — вдруг над ним шутят? Потом сказал: — Ага! Надел красные трусики и выставляешься. Да у меня пять красных трусов в комоде.

— Ах! — сказал мышонок Терентий. — Разве об этом речь? Если бы я умел рисовать! Я бы нарисовал голубое небо, синюю-синюю реку, желтый песок и почти малиновые стены крепости с башнями.

— Раз плюнуть. Пять минут на все дело, — сказал Попугаев Вовка.

Мышонок Терентий оробел. Подтянул трусики к подбородку.

— И все на уровне восторга?

— Даже выше. — Попугаев Вовка надул живот до отказа. — Я уже сто картин нарисовал. Приходи ко мне любоваться.

Мышонок Терентий обрадовался. Поблагодарил Вовку три раза. Спросил Вовкин адрес.

— Я приду. Я приду непременно…

Потом принялся смотреть в небо над башнями. Древние башни летели вверх в беспредельность. Синяя-синяя река косо падала вниз. Желтый песок сливался с рекой и отвесно уходил в глубину.

— Это же только на первый взгляд все стоит на своих местах. А на самом-то деле все-все летит, — прошептал мышонок Терентий.