Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Однако в 137 г. до н. э. брат Деметрия II раз­громил Трифона и присвоил себе власть, назвав­шись Антиохом VII. Он стал последним прави­телем династии Селевкидов, хоть как-то про­явившим себя, и решил восстановить власть над Иудеей. Так армия Маккавеев снова оказалась перед угрозой вторжения Селевкидов. Из первой стычки иудеи, которыми командовали два сына Симона, Иоанн Гиркан и Иуда, вышли победи­телями, и Антиох VII прибег к нечестным сред­ствам.

У Симона был зять Птолемей, который сам жаждал власти и был совсем не прочь позаигрывать с Антиохом. В 134 г. до н. э. Птолемей при­гласил своего тестя с сыновьями на пир. Пришел Симон, пришли два его сына, но не Иоанн Гир­кан. Когда Симон с сыновьями достаточно выпи­ли, Птолемей их разоружил и убил. Так погиб Симон, последний из пяти сыновей священника Маттафии. Это случилось через восемь лет пос­ле того, как он принял правление, и через три­дцать три года после начала Маккавейского восстания.

Иоанн Гиркан, оставшийся в живых сын Си­мона, ушел с отрядом повстанцев в горы, чтобы воевать с Птолемеем, а тот, в свою очередь, при­звал на помощь Антиоха VII. В 133 г. до н. э. Антиох вторгся в Иудею и после длительной оса­ды взял Иерусалим. Однако в чем Антиох нуж­дался (как и все Селевкиды после поражения, которое они потерпели полвека назад от римлян), так это в деньгах. Иоанн Гиркан предложил боль­ше, чем Птолемей, и поэтому Антиох передал Иерусалим Маккавеям. Птолемею пришлось бежать, а Иоанн Гиркан стал править вместо свое­го отца.

В 130 г. до н. э. Антиох VII снова отправился на восток завоевывать утерянные провинции и через год погиб в бою. Хотя империи Селевкидов и удалось протянуть свое существование еще на полвека с лишним, Иудею она уже никогда не беспокоила. Борьба целого поколения иудеев за свободу вероисповедания (первая война такого рода в истории) была выиграна.

Последнее противостояние Карфагена

Если земля Ханаанская увидела, как возро­дившийся народ завоевывает независимость, то на западе с великим городом Карфагеном происхо­дила совсем другая история. После смерти Ганни­бала Карфаген по-прежнему пытался превозмочь свою судьбу в границах небольшой территории, оставленной ему мстительными римлянами. Кар­фагеняне трудолюбиво возделывали свои поля, продавали свою продукцию и вкладывали полу­ченную прибыль в новое производство.

Всем этим они занимались в условиях непрек­ращающихся военных действий со стороны нумидийского царя Масиниссы, которого поддержива­ли римляне и который благополучно дожил до восьмого десятка лет. Он совершал набеги на кар­фагенские земли, и несчастные карфагеняне ни­чего не могли с ним поделать, потому что подпи­санные условия мира запрещали им воевать без согласия римлян. Когда они обращались к Риму за помощью, то неизменно получали решитель­ный отказ. Какими бы возмутительными ни были провокации Масиниссы, Рим всегда его поддер­живал.

К тому же Рим вечно был недоволен. Сам факт, что карфагеняне живут и преуспевают, был для них оскорбительным. В 153 г. до н. э. один старый римский сенатор Марк Порций Катон, возглавлявший делегацию в Карфаген, увидев, как тот процветает, настолько разгневался, что потом при всяком удобном случае повторял в римском сенате одно и то же: «Carthaginem delende esse» («Карфаген должен быть разру­шен»), Рим получил такой шанс в 149 г. до н. э., когда выведенный из терпения Карфаген попы­тался наконец себя защитить, и тотчас же объя­вил ему войну.

Испугавшиеся карфагеняне немедленно по­шли на попятную и запросили об условиях ми­ра. Римляне потребовали в качестве заложников 300 юношей из самых лучших семей. Послушные карфагеняне отправили их в Рим. Затем римля­не прислали в Карфаген своих солдат, которые сожгли все корабли, попавшиеся им в гавани. Да­лее они потребовали, чтобы карфагеняне сдали все свое оружие, поскольку им все равно запрещено воевать. Карфагеняне сдали оружие. Пос­ле этого римляне приказали карфагенянам поки­нуть город и уйти в деревни, расположенные не меньше чем в десяти милях от побережья. И вот здесь-то карфагеняне наконец взбунтовались. Если их город собираются уничтожить, то для чего им тогда жить, а если они должны отпра­виться на тот свет, то неплохо бы прихватить с собой и немного римлян.

Доведенный до безумия Карфаген пригото­вился сражаться. Даже храмы превратились в мастерские по изготовлению оружия, а женщи­ны отдавали свои волосы на тетиву для луков. Карфагеняне сражались с полнейшим безрассуд­ством: каждый в отдельности и все вместе реши­ли, что лучше умереть, чем сдаться, и изумлен­ные римляне обнаружили, что им придется вести грандиозную осаду.