Земля Круза

А я все в сомнениях: «кольт», конечно, хрустальная мечта номер два — но с пистолетами я знаком только на уровне пневматики, флоберов и советской еще мелкашки, ПМ[48] и тот довелось разве что полапать. Практики-базы никакой, а спецы хором твердят, что короткоствол освоить до уровня «попал примерно в цель» куда труднее ружья-карабина-автомата. В таком деле спецам поверить стоит, а значит, пистолет сейчас у меня будет «для виду», в лучшем разе как ствол последнего шанса для стрельбы в упор. Опять же Деметриос советовал не увлекаться… Вывод: лишнего не тратить, взять по примеру Руиса скромный револьверчик, абы в руку лег. Никелированный восьмизарядник — великоват и вообще скорее для понту, а вот тот… да, пожалуй, годится. Ствол короткий, сантиметров шесть, бакелитовая рукоятка с насечками, тот же тридцать восьмой калибр, откидной барабан — пять патронов, ничего, мне не для шквальных перестрелок в стиле Джона Ву. Клеймо — бычья голова. Вид у револьвера поюзанный, однако нигде ничего не шатается; видать, носили много, а стреляли редко.

— Таурус?

— Да, — кивает Аннамария, — копия смит-вессоновской шестидесятки «леди смит».[49] Даже не знаю, как такой к нам попал, на вооружение его вроде бы не принимали ни в Бразилии, ни у соседей.[50] Сто двадцать экю, кобуры к револьверу нет, и ни одна из свободных не подойдет, слишком короткий. Разве что на клипсу вешать прямо на пояс… ну или просто в кармане держать.

— Пойдет. И коробку патронов к нему, двадцати хватит. Все, считайте — единым чеком. Скидки оптовым клиентам не положены?

— Оптовые клиенты закупаются грузовиками, — фыркает девица. — Итак: пулемет, карабин, четыре цинка триста восьмых, два револьвера и две малых коробки тридцать восьмых. — Вбивает цены в калькулятор. — Тысяча двести тридцать экю ровно. Скидок не предусмотрено, однако по нашим правилам, если клиент совершил покупку на тысячу экю и более, ему полагается подарок. Рекомендую сумку для оружия, она пломбируется и в дальнейшем вы можете не оставлять оружие в машине, а просто сдать на хранение в любой гостинице.

Протягиваю карточку Ай-Ди, потом добываю из набрюшника три «красненькие».

— Снимите со счета тысячу двести. И вот еще тридцать монет. А пулемет в сумку войдет?

— С запасом.

Пробив два чека, Аннамария передает мне один на подписать; потом извлекает из-под прилавка громадный баул. Да, сюда не то что «мадсен» — сюда «максим»[51] влезет. Причем с колесным станком, если разобрать. Толстый оливкового оттенка брезент, двойная прошивка, универсальные ремни — на плечо, в руку или за спину, — и металлический тросик блокиратора вдоль молнии. Уложив в сумку все оружие, Аннамария затягивает тросик и защелкивает на нем пломбу.

— Спасибо за покупку, заходите еще.

— А пристрелять оружие здесь можно?

— Да, сейчас проведу на здешнее стрельбище. Только оно у нас маленькое, полтораста ярдов всего.

Пожимаю плечами: сколько есть, столько есть. Ага, пулемет — который под нормальный винтовочный патрон, а не РПК[52] под автоматный, — и на километр может бить, факт, да только когда еще я научусь за этот километр из него попадать…

Территория Ордена, база «Латинская Америка». Вторник, 11/03/21 13:40

В освоении антикварного пулемета мне изрядно помогает оказавшийся на пресловутом стрельбище пожилой капрал из орденского патруля. За ленточкой Боб лет двадцать отслужил в полиции Сан-Паулу, где изделие господ Мадсена и Расмуссена периодически попадалось и в деле бывало, и при виде меня с «мадсеном» подмышкой капрал чуть не прослезился. После трехчасового интенсивного курса молодого бойца в эксперты-пулеметчики я, разумеется, и близко не гожусь, но основы и кое-какие хитрости вроде усвоил. Большое спасибо Бобу и его ностальгии по любимому агрегату; к штатной своей М16А2 подобных чувств капрал не испытывал. Точный инструмент, который надо обихаживать, чтобы хорошо работал, но не далее.

Выучив тонкости перезарядки, подстраиваю под себя старый брезентовый ремень пулемета и запоминаю с «мадсеном» основные позиции стрельбы «лежа», «с колена», «стоя», «в движении» и «от бедра навскидку», и тут Руис — он давно натешился со своим испанским карабином и сейчас тренируется с револьвером, выхватил-прицелился, привет дикозападным ковбоям-ганфайтерам — пихает меня в бок.

— Похоже, эти по наши души.

Разворачиваюсь. Челюсть у меня отвисает. Дон Кихот и Санчо Панса, вот с места не сойти! «Дон Кихот» — тощий как жердь, темные волосы с проседью, безукоризненная строевая выправка… правда, вместо благородной эспаньолки борода напоминает шкиперскую, а физиономия скорее англосаксонская, нежели испанская. И на нем не древние доспехи со шлемом-тазиком, а бежевый «тропический» костюм с панамой а-ля полковник Баден-Пауэлл, да еще и металлическая тросточка подмышкой для комплекту. А «Санчо» совершенно классический: маленький, толстоватый, дочерна загорелый, одет в сомбреро, шорты и свободно-мешковатую рубаху навыпуск. Оба, белозубо улыбаясь, не скрываясь рассматривают нас из-под темных очков.