Земля Кузнецкая

Назначение Рогова начальником шахты Семён Стародубцев принял спокойно, как событие, которое он предвидел и чуть ли не предсказал. Он как-то даже подмигнул Рогову доверительно:

— Наш курс удачливый!

Но в остальном начальник транспорта держался просто, не заискивал, в разговорах был подчеркнуто деловит, казался исполнительным. Между тем подземный транспорт попрежнему оставался самым неблагополучным участком на шахте. Рогов последние дни сам занимался всеми транспортными делами. Семен не удивился этому и, как показалось, даже обрадовался. Вместе осматривали путевое хозяйство, подвижной состав, электровозный парк, депо. Часто, предупреждая замечания Рогова, Стародубцев здесь же, на ходу, устраивал трескучий разнос подчиненным, а потом пожимал узкими плечами:

— Ты же видишь, Павел, какой народ? Неучи. Долби такому хоть сутки, а он все по-своему.

«Неуч» — машинист, высокий парень, с узким лицом и насупленными бровями, слушая начальника транспорта, медленно поглаживает корпус электровоза, остановившегося по неизвестной причине на перегоне.

— Ну что ты его оглаживаешь? — шагнул к нему Стародубцев. — Нашел сивку-бурку!

— Что ж мне, бить его? — возразил машинист. — Бить других полагается.

— Ты без намеков! — озлился внезапно Стародубцев. — И почему стоишь? Немедленно вызывай аварийную машину!

Парень выпрямился и, смотря почему-то на Рогова, заговорил чистым, звенящим голосом:

— Не кричите! Не виноват. Предупреждал механика. «Езжай, — говорит, — не разговаривай!» — Машинист коротко передохнул и, сжав губы, ударил по корпусу машины. — Пять месяцев без ремонта ходила, загоняли. Все на живульках держалось. А мне больно. Понятно?

Рогов еще несколько раз встречался с этим машинистом, приглядывался к нему, расспрашивал, как он работает.

— Это вы про Анатолия Костылева? — отвечали транспортники. — Ну, это такой машинист — на одном свисте может поехать, были бы только колеса!

Вызванный Роговым, Костылев явился точно в назначенное время, подтянутый, выбритый, в хорошо сшитом костюме, ослепительной сорочке и аккуратно, умело завязанном галстуке. Весь он был воплощением аккуратности и порядка, даже вещи вокруг него становились, казалось, нужнее, красивее.

— Три года на машине, — коротко сообщил он. — А насчет разговора с начальником транспорта вы не сомневайтесь, Павел Гордеевич, я тогда… очень взволнованный был.

Рогов попросил его рассказать, что он думает о своем транспортном цехе, о своей работе, о людях. Рогов слушал его с удовольствием — такая ясная голова оказалась у этого парня.

Перекладывая с сосредоточенным видом мерлушковую шапку с одного колена на другое, Костылев обстоятельно сообщил, откуда, по его мнению, навалились беды на транспортников:

— Во-первых, путевые бригады не укомплектованы, текущий ремонт пытаются организовать субботниками; во-вторых, вагончики давно пора заменить на большегрузные, в крайнем случае следует нарастить борты у тех, которыми приходится пользоваться; в-третьих, — и это основное, — электровозы. Нужен срочный и капитальный ремонт. Говорят, что нет запасных машин, чтобы заменить для ремонта действующие. Ерунда. На линии их каждый день работает двенадцать, а можно обходиться восемью. Что для этого нужно? Пусть дежурные диспетчеры круче поворачиваются, пусть на участках организуют погрузку по-человечески.

— Все это очень серьезно, — сказал Рогов. — Вот и беритесь за транспорт. Завтра Стародубцев сдает вам дела. Справитесь?

— Справлюсь, Павел Гордеевич, — ничуть не удивившись, сказал Костылев, и глаза у него были строгие и спокойные. — У нас сто двадцать комсомольцев! Показать им, что и как, организовать учебу.

— Сами-то учитесь? Машинист даже удивился:

— Я? Обязательно, только заочно.

— Трудно вам будет… — подосадовал Рогов. — Но ничего не поделаешь, учиться ни в коем случае не бросайте, а то завтра вам нечего будет делать на шахте. Учитесь! Завтра я вас вызову. Поговорим еще.

И вот теперь настал срок поговорить со Стародубцевым. Семен вошел чрезвычайно оживленный, улыбающийся.

— Ничего не знаешь? — спросил он загадочно. — Все хозяйством занят? Подвижник ты. А у меня, Павел, радость: Клавочка третью дочь подарила.

Рогов поздравил его, стараясь скрыть невольное смущение, но Стародубцев ничего не заметил и тут же посетовал:

— Да, растет семейка, придется жать на работенку — денег потребуется мешок. Между прочим, попрошу у тебя внеочередной аванс, через недельку сварганим вечерок, на котором твое присутствие, как крестного, совершенно необходимо!

Рогов нетерпеливо встал.

— А ты не отказывайся! — потянулся через стол Семен. — Это Клавочкино желание, сам понимаешь — женщина. К тому же, ты довольно популярная личность на руднике. Идут суды-пересуды, когда и на ком женишься, даже кандидатуры называются.

Рогов рассмеялся.

— Трепатня, конечно, — согласился Стародубцев. — А ты что вызывал? Что-нибудь срочное?

— Срочное, — подтвердил Рогов. — Но я тебя скоро отпущу.

— Неполадки какие-нибудь? Я ведь с утра все с дочурками…