Земля лишних. Побег

Не теряя ни мгновения, я просто открыл частую пальбу двойками, прошибая край штабеля и выбивая облака крошки и пыли из него и следующего, не давая противнику опомниться и хоть что-то сделать, и одновременно быстро пошел вперед. На углу резко просел на одно колено многократно оттренированным движением, высунулся, почти даже вывалился за желтый куб уже у самого пола и двумя очередями дострелял противнику в грудь остаток магазина, держа автомат параллельно земле. Бронежилета на нем не было, светлая рубашка залилась кровью из легких.

Я тут же укрылся, перезарядился, а затем в проход тяжело вывалилось тело. Уже остывающие глаза противника уставились на меня и быстро потускнели.

Поднявшись на ноги, я огляделся, не опуская оружие, потом пошел дальше и осмотрел склад до самого конца, но больше никого не нашел. Двоих видел, и двое же оказались тут. Все.

– Клади этого харей в пол! – крикнул я Славе. – Сейчас пикап загоню!

Слава тут же уронил Миллбэнда на бетонный пол, поставив свою ногу ему на спину. А я побежал к воротам, поднял их с пульта, выскочил на жаркую улицу и через минуту загнал «рэм» задом в склад.

– Все, прибираемся и сваливаем. Миллбэнд, когда тут будут люди? А?

Я пнул чиновника в бок.

– В понедельник!

– Хорошо.

Так, пикап, пикап… Кузов у него оказался с жесткой крышкой, а когда я ее поднял, то обнаружил, что он изнутри целиком выстелен толстым полиэтиленом в два слоя, и там же скромненько так лежит лопата. То есть они еще и приготовились всерьез. И угадайте, для кого это все тут было приготовлено? И второй вопрос: а кому это все сейчас пригодится, и кто теперь благодарен за труды?

Сбегав к своей машине, я принес моток дакт-ленты, который мы не связали, а буквально спеленали Миллбэнда, смотав не только запястья и щиколотки, но и колени, и притянув руки к поясу, и заклеив рот. Тщательно его обыскали, вывернув все карманы, потом обшарили и «чайнарэнглер», прихватив его сумку.

Затем обыскали двух убитых, закинули трупы в кузов их же пикапа и накрыли приготовленным для меня пластиком. Следом туда же забросили связанного чиновника. Барахло убитых, свалив в лист пластика, срезанный с утеплителя, забросили за передние сиденья. И затем крышка кузова закрылась над дергающимся, мычащим и обмочившимся Миллбэндом.

Потом я собрал с пола все гильзы, еще и пересчитав их, и убедившись, что тут ровно двадцать девять, я всегда один патрон не добиваю. Остаются пули в утеплителе, но ладно, тут уже ничего не поделаешь. И кровь на полу. Впрочем, с кровью справились быстро, нашелся шланг, подключенный к водопроводной трубе, ее просто смыли в канализацию, а пол потом высохнет. Может никто даже полицию звать не станет, не захочет лишних хлопот. А может и станет. Черт знает, что это за склад и как Миллбэнд сюда попал.

Теперь камеры… а они не работают. Ну да, самому Миллбэнду зачем? Он все и отключил, молодец. Небось и лишнее стер.

– Не скучай там, засранец! – стукнул я кулаком по крышке кузова. – Немного прокатимся.

В ответ донеслось едва различимое мычание и такая же тихая возня.

– Куда? – спросил Слава.

– А к нашей старой хате. Там мою тачку пока кинем. Не торопимся, не суетимся, не нервничаем. Едем порознь, собираемся там.

– Понял.

Я вывел «рэм» из склада и опустил ворота. Все, тут, что смогли, то и сделали. А теперь самое важное и самое главное – надо спасать деньги.

Крышка над кузовом поднялась, в лицо ударили запахи крови и мочи, тут уже что с кого натекло. Я схватил Миллбэнда за грудки, посадил прямо в кузове и рывками размотал ленту, заклеивавшую ему рот. Последний рывок вышел болезненным, он аж взвизгнул, на бледных щеках осталась красная полоса. И только затем он огляделся.

Пикап стоял в саванне, в высокой траве, прикрытый холмиком и скоплением кустов на нем. Никаких признаков города или иного человеческого присутствия вокруг не наблюдалось. Как мы тут очутились? Да все очень просто: доехали до «старого адреса», там бросили мою машину на стоянке, убедились в том, что за нами никто не наблюдает, и просто пересекли железную дорогу прямо по рельсам, благо высокая подвеска позволяла, а дальше поехали по солнцу и компасу, остановившись лишь минут через двадцать. Но уверен, что лежавшему в кузове рядом с трупами Миллбэнду эти двадцать минут показались часами.

– Нравится? – спросил я, широким жестом показывая на окружающий пейзаж. – Природа вокруг, хорошо. Да, Миллбэнд, где мои деньги? Только не говори, что они еще не на этой стороне, не оскорбляй мой интеллект, – Слава достал телефон и приготовился снимать нашу беседу. – Цыц! – я поднял руку в предостерегающем жесте. – Я уже вижу, что именно это ты и хочешь сказать, поэтому остановись до того, как я отрезал тебе первый палец. Остановись, подумай, начни снова. С правды начни, правда очищает душу. Итак, снова: где мои деньги?

– Они правда еще не здесь!

– То есть тебе нужно время подумать? Хорошо, – я взял моток ленты и сделал вид, что собираюсь снова заклеить ему рот. – У тебя есть время до вечера. Полежишь здесь, мы заедем часов… в четырнадцать вечера, тогда и продолжим.