Кубинка замахала нам руками, приглашая к костру. Лицо у Лукаса вытянулось, но Мария Пилар что-то прошептала ему на ухо, отчего он немедленно успокоился и даже сам начал нас приглашать. Вот так и вьют веревки из нашего брата, подумалось мне. Я прихватил предусмотрительно прикупленную в Аламо бутылку виски, и пошел к костру. Прикупил я даже три бутылки, вообще то, они нам для маскарада нужны, но взял покуда одну.
Мы подошли к костру, сели. Познакомились. Мы с Михаилом представились торговцами оружием, а Лукас сказал, что он коммивояжер и торгует дисками с фильмами местного изготовления, которые в основном производятся в Нью Рино. Мария Пилар представляться не стала, видимо Лукасу свою версию путешествия она рассказала, а мы по легенде и так все знали.
Дальше пошла болтовня ни о чем, Лукас нас почти не замечал, пытаясь развлекать даму анекдотами и рассказами о своих путешествиях. Я открыл бутылку, пустил ее по кругу. Лукас стал отказываться, мотивируя завтрашней дорогой, но мы истинно по-русски насели на него, как у нас любят, чтобы заставить непьющего человека напиться до зеленых соплей. Ссылались на традицию, спрашивали, уважает ли он нас? Чтобы избежать конфликта, Лукас приложился несколько раз к бутылке. Мария Пилар очень естественно пьяно хохотала, мы с Михаилом много говорили, в общем, создавали впечатление подгулявшей компании. Я сходил к машине за еще двумя бутылками, принес, открыл одну из них. Лукас пришел в ужас, но мы сказали, что это для нас, он - как хочет. Мы опять выпили, частично выплескивая виски назад в траву, даже Лукас снова приложился к бутылке, вполне полноценно. Я передал бутылку Марии Пилар, как бы случайно выронил ее, спиртное плеснулось в костер, тот резко вспыхнул, я выматерился, Михаил резко ткнул крошечным шприцем повернувшегося к вспышке Лукаса. Тот подскочил, хлопнул себя рукой по заднице, затем начал осматривать траву вокруг себя. Мы забеспокоились, спросили, что случилось, он ответил, что его кто-то укусил. Мария Пилар громко и не очень трезво захохотала, мы тоже, Лукас недоуменно уставился на нас, Михаил похлопал его по плечу, сунул в руку открытую бутылку. Все так же недоумевая, Лукас машинально отхлебнул из горлышка, глаза у него начали мутнеть, язык заплетаться, и через пять минут "клиент" спал сном праведника.
Из кузова одной из машин кто-то высунулся, попросил нас вести себя потише. Мы извинились. Потом еще посидели минут пятнадцать, говоря в полголоса. Я спросил Михаила:
– Связывать его надо?
– Не надо. Такая доза инъекцией и на спиртное - как минимум сутки его теперь не поднять. Где положишь - там и найдешь. Надо сразу в его машину оттащить, чтобы никаких подозрений. А спать он будет как надо, даже храпеть, если вообще храпит.
Мы открыли еще одну бутылку, тихо вылили из нее содержимое, и оставили бутылку у костра. Две пустых, одна полупустая - вполне похоже на последствия пьянки, особенно если трое пьяны слегка, а один - мертвецки.
Мы подхватили Лукаса под руки и потащили к его машине. Действительно отличное средство этот яд паучий - Лукас даже пытался идти и что-то мычал. А когда его укладывали в машину и накрывали его же собственным спальником и накомарником - попытался меня обнять. Как есть, пьяный, а никакой не отравленный. Пистолет у него мы на всякий случай отобрали, винтовку тоже. Быстро проверив его одежду, нашли еще небольшой нож и тоже забрали. Все.
От объятий я уклонился, и мы пошли к пикапу. Мария Пилар тоже пошла к своей машине, и я увидел, как она раскладывает спальник и натягивает противомоскитную сетку. Ну и мы легли спать, я - в кузове, в спальнике с сеткой, а Михаил - в такой же маленькой палатке, как у охраны.
Подъем на привале объявили в семь утра. Мы встали, быстро умылись, побрились, затем подошли к "джипу" Лукаса. Михаил начал его нещадно тормошить, я взялся ему помогать. Лукас мычал что-то сквозь сон, пытался отбиваться. К нам подошла Мария Пилар, свежая и умытая, без косметики на лице, которое вовсе не стало хуже от этого. Она пыталась Лукаса разбудить ласково, потом сердито, но все было бесполезно - с виду тот был мертвецки пьян. Мы даже втихаря побрызгали вискарем на его спальник и немного ливанули ему в рот, а саму бутылку бросили на пол между сиденьями, как будто тот еще и ночью к ней прикладывался.