Земля лишних. Том 3

– Ориентир "задница", тысяча десять, влево одиннадцать тысячных, похоже на снайперскую пару!

– И ты мне только сейчас об этом? – чуть не подскочил я. Нормально, а?

– Они только появились. – спокойно ответил Дмитрий.

Как я уже сказал, снайпер наверняка будет с крупнокалиберной винтовкой, или с такой как у меня, вроде "лапуа". Быстро выискиваю сдвоенный валун на вершине холма, отмечаю одиннадцать тысячных влево, перекидываю туда прицел. действительно, двое в лохматом камуфляже, пытаются скрыться внутри куста. У одного из них здоровенная винтовка, но классического дизайна, похожа на "Макмиллан ТАК-50"[19]. Решили, значит, из пятидесятого калибра, причем по нам. Смотрят в нашу сторону, а не на аэродром, ищут цель. Просчитали нас уже. Это бывает. Но у меня есть одно великое преимущество – ориентиры, промеренные дистанции и корректировщик, уже освоившийся в своем секторе. А это выигрыш десятков секунд. Для снайперской дуэли – вопрос жизни и смерти, причем безусловной смерти. Тысяча метров, даже поправка не нужна, я по ориентиру "задница" пристреливался. Только перекрестье навести.

Снова "Эрма" толкает меня в плечо, снова я передергиваю затвор, захватив его рукоятку сгибом большого пальца, и не попадаю. Фонтанчик земли выбивается в метре от снайпера, левее. Ветер изменился. Я ввожу поправку по сетке, но снайпер резко сдает назад. Корректировщик запаздывает, и я стреляю в него. Не убил, но, похоже, попал в руку. Он откатывается в сторону, исчезает за изломом холма. Все же стрельба на километр – это не с трехсот метров работать. Подлетное время и изменения ветра начинают играть почти решающую роль. Если при стабильном ветре и неподвижной мишени я попаду в нее сто раз из ста, то при изменении условий меняется все. Хотя, не так все уж безнадежно – снайпер с дальнобойной винтовкой без корректировщика и, к тому же, уже обнаруженный – половина врага. Я смогу сейчас просто отползать от его пуль. Заметил вспышку и чуть сдвинулся. А он заметил, как я сдвигаюсь, и с упреждением…

– Цели?

Сейчас снайпера можно не опасаться. Снайперы – народ осторожный. Корректировщик ранен, позиция обнаружена, так что в ближайшее время мы его не увидим. Попытается доразведать местность перед собой, найти новую позицию. Да и товарищу надо первую помощь оказать.

– Ориентир "задница", вправо двенадцать тысячных, пулеметчик. Обстреливает нас.

Действительно, над головой посвистывают пули, и слышно, как они бьют в камни вокруг нас. Пулеметчик нас обнаружил, но за счет расстояния всерьез прижать не может. Но это вопрос времени. Итак, в магазине один патрон, так что промахиваться не надо. Поправку на изменившийся ветер учел, если он, конечно, снова не изменился. Странно выглядят все же люди в оптическом прицеле, как будто фотографические одномерные изображения самих себя. Я вижу пулеметчика, вижу огонь, периодически вспыхивающий у пулеметного дула, вижу даже, как отлетают в сторону стреляные гильзы. Но при этом он мне напоминает плоскую фотографию. Монокулярное изображение. Стреляю. Пулемет затих, пулеметчик упал лицом в землю. Я снова меняю магазин.

Неожиданно стрельба начинает усливаться, причем с нашего левого фланга. Понятно, подошли те, кого мы прижали в минной засаде. И теперь егерские группы атаковны с двух направлений. И что прикажете делать? Это быстро подводит нас к фазе "неизлечимого пиздеца". Куда нам, с такими то силами?

– Сова, уточнения по обстановке! – заорал я в трансивер.

– До роты противника, спешились, ведут огонь со склонов западного дефиле.

– Техника?

– Не видна, осталась за повортом. Огонь плотный.

Я переключился на "Чайку-Один", то есть Барабанова.

– "Чайка-Один", как принимаешь? Здесь "Паук-Один".

– Принимаю. – послышался голос Николая в наушнике. – Заправка закончена, восьмидесятый взлетает. Остальным – оторваться от противника и приступить к эвакуации.

Приказ замечательный. Особенно его часть про "оторваться". И как мы будем отрываться по практически открытой местности от наступающего с двух сторон противника? Ну, на машинах можно рискнуть, это даже выглядит реально, но если подошедшие с флангов догадаются взять на прицел обратный склон той гряды, на которой засели егеря, то они просто всех выбьют, пока те будут спускаться.

– Сова, Туча, приказ слышали? – запросил я егерских командиров.

Сова ответил мгновенно:

– Не оторвемся. Им пройти по горочке метров пятьсот, и они нам в тыл будут бить, а обратный склон лысый. Перещелкают нахрен.

Не один я так обстановку оценил. Это мне польстило, конечно, но настроение тоже испортило.

– Значит так… – начал командовать я, вспомнив, что после Барабанова в этой операции я второй человек. – Отстрелите все, что у вас есть, по вершине гряды, куда вели огонь до этого. На новых не отвлекайтесь. И сразу дуйте к машинам. Как понял?

– А ты?

– Как понял?

– Понял. Выполняю.

Я обернулся к Дмитрию.

– Дима, тебе приказ персональный. Беги к машине и обеспечь эвакуацию Бониты. Понял?

– Ты с ума сошел? Один против всех хочешь? – возмутился тот.