Земля лишних. Треугольник ошибок

– Джин, ты в школе ниндзя обучалась, что ли? – И тут до меня дошло: пел я на русском, а сейчас говорю на английском…

– Удивился, да? – Одетая в длинный, расшитый узорами с «драконами» халат, Джинджер подошла к столу. – У меня ведь Айван был русский… Иногда он напевал эту песню.

Она наморщила лоб и, явно вспоминая забытые слова, выдала:

– Йа… учить… по-русский… – И дальше уже снова перешла на английский: – Не очень долго учила, немного слов понимаю, но сама разговаривать не могу.

– Джинджер, скажи, только честно: тебя не раздражает мое произношение?

– Нет. Я тут всякие варианты слышала, и твое – еще не самое плохое. А почему ты об этом спросил?

– Заранее неизвестно, на что будет отрицательно реагировать собеседник. Вдруг тебе мой «пиджин» быстро надоест…

– Со временем все улучшится, если хочешь – помогу исправить.

– Буду очень благодарен. Завтракать будешь?

– Да. Я еще подумала: давай вместе выедем, к Джиму в больницу заедем, узнать нужно, как он там…

Как и планировали, вместе поехали в больницу проведать раненого. К нему нас не пустили, сказали: «Слишком рано!..» – но удалось поговорить с врачом.

– Была большая потеря крови, но благодаря оказанной первой помощи он дожил до того, как попал к нам. С рукой все должно быть нормально, только… – Он замолчал.

– Что «только», доктор?

– Есть вероятность того, что задет нерв, возможно, будет ограничение в подвижности и чувствительности руки.

Да, старина Джим, для тебя это, скорее всего, будет означать конец полетам…

– А подвижность может восстановиться со временем?

– Мы всегда надеемся на лучшее…

– Спасибо, доктор! А когда можно будет его навестить?

– Хокинс уже в обычной палате, можете приходить в установленное для посещений время. – На этом он с нами попрощался и двинулся дальше, обходить дозором свои не такие уж и маленькие «владения», неся исцеление страждущим и надежду отчаявшимся. Или этим обычно священники занимаются?..

В конторе босс смотрел на меня с откровенным уважением – видимо, ему кто-то уже в красках поведал о вчерашнем происшествии. Скорее всего, размеры моего героизма в очередной «городской легенде» были изрядно преувеличены, но расспрашивать лично он пока что не решился. Разве что позволил уехать пораньше – нужно было узнать, что там с нашей подстреленной «птичкой» и какие запчасти требуются для восстановления ее «здоровья».

В ангаре, теперь напоминающем больничную палату (у дальней стены стоял тот самый «Бивер», от которого до сих пор пахло гарью), техники потихоньку ремонтировали «Сессну».

– Тебе очень повезло, мужик! – обратился ко мне старший из них. – Ты ведь закрылки не выпускал?

– Нет, решил не трогать, просто садился на повышенной скорости, самолет пустой был, полоса здесь длинная, не страшно…

– Привод был поврежден пулей. Могло получиться так, что с одной стороны закрылок бы отклонился, с другой – нет, понимаешь? Или проводка бы закоротила…

А что тут непонятного… Моментальный «привет» с переворотом, на такой высоте и парашют не поможет… Если бы он еще был…

– Ясно, что еще «веселого» расскажешь?

– В общем, более-менее легко отделался. С баками возни много будет, они тут модифицированные, насчет этого расспроси Хокинса, да заодно от нас привет ему передашь. Сами к нему чуть позже зайдем. Законцовку и фонарь на ней починим, пробоины заделаем, это без проблем. Повезло, что в приборы не попали, замена дорого бы обошлась.

– Общая стоимость работ когда будет известна?

– Когда закончим, тогда и скажу… Нам еще «Бивером» потом заниматься, но они двигатель ждут, а новый быстро вряд ли пришлют, так что пока с «Блюбердом» будем работать…

В больнице меня почти сразу проводили в палату к Джиму, только заставили накинуть белый халат. Палата была двухместная, вторая койка пустовала.

– Привет, курсант! – Хокинс старался выглядеть бодрым, но лицо все-таки бледное. – Сам-то цел? А то я вырубился, не помню практически ничего, только как ты жгут затянул и укол сделал…

– Я-то цел, вот «птичке» досталось. Сейчас там техники работают, кстати, они тебе привет передают, может, чуть попозже и сами зайдут, тогда и расскажут, что там и как. Баки вот только прострелили, с «мертвым двигателем» садиться пришлось…

– Да мне рассказали уже…

– Кто?

– Незадолго до тебя наша Джинджер заходила. Она все и расписала, в красках…

– Почему-то думаю, что там все было сильно преувеличено… – Мы оба тихо засмеялись.

– Нет, она просто рассказала, что на вышке творилось, когда ты срочное сообщение передал. К тому месту сразу катер охраны вышел, да куда там, уже и след простыл… Машину тоже уверенно не опознаешь – фургон, тут таких чуть ли не десятки, да нам тогда и не до того было, чтобы его в подробностях рассматривать…

– Что, такое тут редко бывает?

– До сих пор самолеты не обстреливали, видимо, мы с тобой что-то увидели такое, после чего свидетелей обычно не оставляют.

– И что, теперь все время нужно ходить и оглядываться?