Земля лишних. За други своя

Дмитрий, сидевший справа, начал переключать частоты здоровой радиостанции, установленной на панели посредине, но ничего интересного не нашел. Было похоже, что нападение на аэродром так и не успело никого всполошить. Шел самый обычный ленивый радиообмен, да и тот в темпе по чайной ложке в час.

Слева и справа мелькали склоны, кусты, деревья, покрышки скрипели на поворотах. Все сидящие в машине вцепились в стойки и дуги, головы раскачивались, как у китайских болванчиков.

– Mi Amor, как ты? – спросил я.

– Смотри на дорогу! – заявила она. – Болтать еще будешь. Свалишь нас всех под откос – вот тогда и станешь спрашивать.

– Хорошо, хорошо.

Руль у «хамви» по-американски инертный – никакой обратной связи, повороты приходится нащупывать. Впрочем, для вездехода это даже достоинство: не вырвет рулевое колесо из пальцев на колдобинах, но при гонке по серпантину – не очень все же.

Пока никто навстречу не спешит, не едут подкрепления, не летят самолеты, не плывут корабли – никто не торопится освобождать аэропорт. Неужели успеем до сигнала и ничто не помешает? Не соврал, получается, Хоффман о местных системах взаимодействия отдельных ведомств и объектов. Никто и не чухнулся пока проверить: есть ли связь с аэродромом? Молчат себе и молчат – чего спрашивать? Надо будет, сами позвонят. Утро воскресенья, рано еще. Сидит себе какой-нибудь молодой лейтеха на дежурстве на базе, которого, в силу того что «сопляк еще», заставляют самые неудобные наряды тащить. Оно ему надо – лишнюю ответственность на себя брать? В расчете на это мы на выходной атаку и планировали.

Взлет по подъему дороги, резкий спуск до пробоя подвески, и опять подъем – американские горки настоящие, аж в солнечном сплетении засосало. Снова взлет и обрыв всего кишечника от ощущения невесомости. Вновь дорога ныряет, выпрямляется. Все, уже на месте. Скрип тормозных колодок, облако пыли на обочине.

– Раулито, с машиной, – скомандовал я. – Пульт давай!

– Есть! Держи!

Он через плечо протягивает мне коробку с вытяжной антенной – изделие его собственного изготовления. Вчера меня уже научили им пользоваться, ничего сложного.

– И отходи отсюда! Обратно – по вызову! Не проспи только!

– Есть!

Стоять здесь, за обратным скатом, машинам нельзя. Их и с беспилотника могут заметить, и просто кто-то сообщит. Себя демаскируем и без средств эвакуации останемся. Пусть отходят.

Хватаю обмотанный лентой «армалайт» с заднего сиденья, Бонита свой «выхлоп» в руках уже держит, дожидается меня. Бросаюсь назад, вытаскиваю из кузова, гремя по металлическому полу, тяжелую спарку контейнеров с ПТУР, взваливаю ее на плечи. У нас две таких спарки и одна ПУ, четыре выстрела с собой. ПТУР – это не граник, от него технике не спастись, если оператор опытный.

Мы втроем бросаемся на огневой рубеж. Сейчас мне чуть не двести метров в гору, бегом, со всем своим барахлом и двумя тяжеленными трубами за спиной. Ох, черт, колено мое никудышное… Да чтоб его…

Врываемся в кусты, бегом на подъем. Уже через пятьдесят метров запыхались – крутой он все же. Груз давит, гнет вперед. Хорошо, что курить давно бросил, иначе загнулся бы от такого спринта в гору. Дмитрий вперед вырвался: он моложе и с ногой проблем нет. Это хорошо, нам там хоть кто-нибудь и как можно быстрее нужен, чтобы за гребень посмотреть, убедиться, что ничего непланового пока не произошло, не показалась еще кавалерия из-за холма. А заодно сразу пусковую установку развернуть.

Последние двадцать метров бегу даже не задыхаясь, а с каким-то свистом в горле. Бонита не отстает, но тоже выдохлась, буксует подошвами на скользкой траве. Голос Дмитрия в наушнике – запыханный, но радостный:

– Можете расслабиться: мы успели.

Слава те, господи! Успели! Успели, мать его! Чуть снижаю темп, но все равно тороплюсь. Последние два шага, шаг, падаю на землю. Ух! Рядом валится Мария Пилар. Глаза бешеные, пот из-под шлема, щеки раскраснелись. Но все равно красивая.

– Дорогая, давай на свой рубеж, чего развалилась? – выпендрился я, сипло дыша. – Это мне, как командиру, отдыхать можно, а тебе пока нельзя.

– Договоришься ты у меня, – аж прошипела Бонита, но приподнялась и пошла по склону на следующую позицию. – Сейчас все пойдем.

– Ладно.

Только остальные поднимутся сюда – и мы переместимся дальше по хребту на двести метров, где три РПО спрятаны вместе с РПГ-29. Еще три огнемета здесь – и один «шмель» на следующем рубеже.

Послышались близкие шаги, среди деревьев показались трое братьев Рамирес. Карлос с нами пойдет, а Маноло с Луисом здесь останутся. Кубинцы тоже запыхались так, что языки на плече. Маноло, добежав до меня, с облегчением рухнул на землю, дыша так, что перед ним трава шевелилась.

– Успели. Занимайте позицию, – успокоил я их.