Земля мечты

Ага! Три раза. Своей «Санта Барбары» не хватает что ли. Или специальный корреспондент сарафанного радио собирает «убойный» материал для «Женских Новостей Общины».

А сам потихонечку за своей «доченькой» вперед на УЖИН к «жене».

Ну, кто говорит голодному холостому мужчине про еду. Явно женская провокация.

Ужин, конечно, хорошо, но надо бы озаботиться ночевкой. Пацаны спят. Закрылись. Значит, ключ на ресепшене должны оставить.

Слегка притормозив, обратился к этой «коварной» женщине:

— Роза …

— Ты маму всегда Розочкой называл — перебил начало моей умной речи этот ангелок с косичками и так смотрит на меня, прямо как ее мама. Или моя мама со своей детской фотографии.

— Так вот, Розочка, — а ничего так получилось — я сейчас быстренько возьму ключи от своего номера и вернусь.

И попытался освободиться от ручки любимой «дочки».

Полный «Фигвам».

Ага! Разбежались отпускать.

А тут еще от входа в гостиницу женским голосом так ненавязчиво сообщают:

— А свободных номеров нет. Все заняты.

— Как нет. А я где ночевал с пацанами?

А в ответ тишина. И только «дочка» настойчиво продолжает меня тянуть за собой, и я иду автоматически за ней.

— Оба–на! — слетело у меня с языка.

— Да, папа, мы пришли домой — сказал ангелочек, подтвердив мои догадки.

Это что же, у нас один дом стал? Без меня — меня женили…

Ну, куда деваться бедному страннику. Пошли уже.

Глянул через плечо на Розу. А она смеется.

Вот так всегда. Мужчина в затруднении, а им смешно.

Ладно. Заходим за этим чертенком в свои бывшие апартаменты.

Ау! Ян, ты где? А где Марсель?

Нетути!!!

Всех выгнали отсюда эти две особи женского пола.

Ох, и нелегко же будет мне с ними. А вот нечего себя жалеть.

Мои вещи все на месте и аккуратно кем‑то разложены. Две другие кровати сразу выдают, кто их хозяин. Точнее, хозяйки: девочка и женщина.

— Анечка, — я аж вздрогнул — иди умываться и спать.

Да?! Ее еще и Аней зовут.

— Проходи, сейчас ужинать будешь. Руки тоже мыть, — и указала пальчиком направление моего движения.

— Конечно–конечно. Кто бы спорил, — вырвалось у меня.

А она чему‑то своему улыбается. А улыбка какая у нее …

— Ты идешь мыть руки? — раздался требовательный детский голосок.

Блин! Сразу двойной контроль. Моя мама была бы рада. Это точно!

— Иду–иду, Анечка.

Быстро ополоснув руки под внимательным приглядом «дочки», тщательно вытер и сказал:

— Теперь твоя очередь — и быстро смылся в комнату.

— За стол!

Смотри‑ка, какой у них строгий регламент.

И ни шагу вправо. И ни шагу влево. Особенно влево.

О чем это я.

Вот не фига себе ужин!!!

Уставился я на стол с едой. Точнее: с кушаньем.

— Давай, садись и кушай. Тебе еще Анечку укладывать спать.

— Мне? А кто же из нас мать? — невольно высказался я, усаживаясь за столик.

— Просто Игорь всегда ее укладывал спать. И она сегодня ждала, чтобы папа ее уложил спать. Не ложилась. Ждала! Долго!

Вот только без слез. Не надо!

— Только у меня опыта в этом ноль целых ноль десятых. Я не знаю, что надо делать — вполголоса, да какой там — в четверть голоса прошелестел в ответ.

— Ты мне хоть скажи чего делать, а чего не надо. Ладно? — шепотом спросил я — Договорились?

Справившись с эмоциями она, кивнув, произнесла:

— А ничего не надо делать. Просто, когда она ляжет спать, нужно сесть возле нее, взять за ручку и просто послушать ее. Она быстро заснет.

Хотелось бы надеяться. И вернулся к своему ужину.

А Роза сидела рядом и смотрела, как я уничтожаю вкуснейшие вещи немецкой кухни, стараясь есть не торопясь. И не объесться. На ночь это вредно.

Тут вылетел этот чертенок и сказал:

— Папа, идем меня укладывать спать.

— А кофе? — спросил я, глядя на только пригубленную чашечку с божественным напитком — Он же остынет совсем.

— Ну, ладно, допивай — разрешил бесенок и вскарабкался ко мне на колени, чуть не вылив на меня чашку с кофе. Жонгляж какой‑то получился с чашкой кофе. В цирке можно выступать с таким номером.

Скоропостижно допил кофе. С таким ребенком на коленях сделать это было нелегко, чашка кофе пыталась все время вырваться из рук и облить кого‑нибудь.

Поставив чашку на стол, взял на руки ангелочка и встал.

— А теперь мы идем баиньки — сообщил я ей.

Своими сонными глазками посмотрела на меня и просто кивнула.

Уложил дитятко в кровать, слишком для нее большую, подоткнул одеяло по бокам, уселся на край кровати и сказал:

— Давай выкладывай, кто тебе понравился.

— Тимка и Дашуля, дяди Андрея и тети Линды детки.

Егеря, что ли? — удивился я мысленно. А вслух спросил:

— А кто больше?

Я сам этих детей видел только мельком. Правда, раз сто. Только толку.

Ангелочек рассказывал, как они втроем сегодня играли. И еще детки с ними были. Куча детей. Хорошо, что я был далеко. А то бы голова к вечеру была большая и тяжелая, как зрелая тыква.

Ангелочек чего‑то притих.

Глянул — губы еще шевелятся, а глазки спят. Нагнулся и услышал:

— Ты без меня не уезжай, папа — тяжело так вздохнула и, пробормотав — Mein Vater Lieblings!, — окончательно заснула.

Вот и усыпил ребенка. Потихонечку освободившись от цепкой детской ручки, встал.

Аккуратно положил детскую ручку на кровать.

И посмотрел вопросительно на Розу.