Земля медузы (СИ)

Они в молчании пошли к соседней «заброшке». С тамбуром в крайнем подъезде всё было нормально, но вот дальше… Дальше начиналась лестница. Её ступени, низкие и узкие, словно рассчитанные под стопы карликов, да что там, младенцев, сотни, тысячи ступеней уходили куда-то вверх, далеко во тьму. Костя щёлкал фотоаппаратом как одержимый, высвечивая чудовищный пролёт между высоченных стен мертвенно-белым светом вспышки, но даже этот резкий свет не достигал его конца. Родион трогал крошечные ступени, смотрел на свои руки, пару раз сфотографировал лестницу на смартфон и убедился: техника видит то же, что его глаза. Прислушивался к себе: у него точно нет температуры, он определённо в ясном рассудке.

— Не понимаю, с виду обычное здание. Как всё это в нём умещается? — прошептал Костя. — И вообще… Я не болен? Ты видишь то же, что я?

Родион молчал.

— Давай попробуем наверх подняться? — предложил Костя, включая мощный ручной фонарь. — Это ведь наверняка какой-то оптический эффект, там, наверху, просто зеркала стоят, такая огромная конструкция не влезет в трехэтажку…

— Да кто здесь, ешкин кот, будет зеркала устанавливать? — Родион сгрёб Костю за толстовку и вытащил на улицу. — Значит, так. В «заброшки» без меня даже не вздумай соваться. Сначала разберёмся, что тут творится.

— Но такие кадры…

— Тебе всё ясно?

— Ну ясно, ясно.

Снаружи заброшенные трехэтажки выглядели обычно. Буднично. Разве что тьма в пустых окнах казалась слишком густой. Родиону вдруг подумалось, что ни вчера, ни сегодня он не видел в посёлке ни одной собаки, ни одной кошки, тогда как во времена его детства живности тут держали много — считалось, что животные заранее чуют землетрясения и предупреждают хозяев. Только летали повсюду большие вороны — не серые, московские, а здешние, курильские, чёрные как ночь и клювастые. Их характерное карканье напоминало хриплый хохот.

По «централке» шли редкие прохожие: женщина с сумками, прихрамывающий военный, поодаль — пьяница, несмотря на летнее время, в грязном пуховике и едва ли не до глаз замотанный в драные тряпки, он шаткой походкой передвигался по обочине, то и дело заваливаясь в траву.

— Я не понимаю, как люди здесь всё терпят, — задумчиво сказал Костя.

— Ты про дома эти жуткие? — мрачно спросил Родион.

— Не, дома наверняка чей-то арт-проект. Круто сделали. Я про уровень жизни в посёлке.

— Эх, Костя. — Родиону много чего захотелось сказать, но он подумал и не стал распространяться. — Живут себе как живётся. А единственный арт-проект, который тут возможен, — вон, — и указал на пьяницу.

Военный был уже близко, и вот к нему-то, из-за отеческой надёжности униформы цвета хаки, Родион решил обратиться в первую очередь, держа наготове смартфон со снимком невероятного подъезда.

— Здравствуйте! Я из местных, но давно не был на острове. Подскажите, пожалуйста, а вот те «заброшки», у них внутри что-то странное…

Военный произнёс короткое матерное слово и ускорил шаг. Родион развёл руками, Костя скроил многозначительную мину в духе «а чего ты ждал». Тогда Родион решил обратиться к женщине с сумками. Та, едва услышав про «заброшки», попятилась от них, как от разносчиков опасной инфекции.

— Вам что, жить надоело? Туда нельзя ходить! Даже дети малые знают!

— Почему? Что там внутри такое?

— Откуда мне знать! — обойдя их по дуге, женщина тоже ускорила шаг.

— М-да. — Родион в замешательстве прочесал пятернёй порядком отросшие волосы. Не стригся с тех пор, как… Ну да, с тех пор, как получил сообщение, что пациентка умерла.

Накрапывал дождь. На детской площадке, состоявшей из облезлой горки, кривого турника, песочницы, самодельных качелей и скамейки, вяло играли дети: девочка с уродливым родимым пятном на пол-лица раскачивалась на качелях, мальчик с перебинтованным предплечьем сидел на скамейке и смотрел. Двухлетка с непропорциональной шишковатой головой ел песок, и его никто не останавливал: молодая толстуха в бесформенном платье, видимо мать, отвернувшись, разговаривала с женщиной в открытом окне первого этажа. У женщины что-то было с правым глазом: заклеен пухлой ватной повязкой на пластыре. Обычный день посёлка. Люди ко всему привыкают. Живут как живётся — даже если неподалёку расщелина с ядовитыми газами, а в заброшенных домах происходит какая-то чертовщина.

Газы. Не в них ли причина? Случаются же коллективные видения…

К вечеру дождь усилился, из-за плохой погоды связи не было, так что дозвониться до шофёра из «центра» не удалось. Костя переписывал снимки на ноутбук. На фотографиях, в контрастном свете вспышки, шипастые стены, непонятного назначения дверные проёмы и невозможные лестницы выглядели ещё более пугающими. Не бывает таких длительных галлюцинаций.

— Сиди тут, я схожу ненадолго кое к кому, — сказал Родион, накидывая в прихожей ветровку.