Земля мертвых

Службу подворники Ивановские несли справно: у распахнутых двойных ворот повод коня торопливо перехватил рыжий кудрявый мальчишка, спешившемуся опричнику с дороги тут же поднесли холодного шипучего кваску. И только после того, как гость утолил жажду и чуток размял ноги, навстречу ему вышел боярский сын Иванов:

— Ну, здравствуй, Семен Прокофьевич, как здоровье твое, как дела порубежные?

— И ты здоров будь, Дмитрий Сергеевич! — Зализа широко раскрыл руки и оба служилых человека крепко обнялись.

С боярским сыном Ивановым Зализа так же познакомился под Казанью. Хотя поместники князя Шуйского числились в Царском полку, а черносотенцы попали в Сторожевой, караульные разъезды нередко заносило в чужие порядки, и пару раз будущий опричник грелся с потомственным помещиком у одного костра.

— Проходи в дом, Семен Прокофьевич, — пригласил хозяин, — к столу присаживайся. Сейчас девки щей горячих нальют, буженины порежут. Что скажешь, чем порадуешь?

— Экий ты, Дмитрий Сергеевич, — укоризненно покачал головой Зализа. — Ты гостя сперва накорми, баньку истопи, а уж потом про дела спрашивай.

— Будет банька, — кивнул хозяин, — сей же час распоряжусь.

Он уселся перед пустым столом, жестом пригласив опричника присесть рядом, раздраженно стукнул кулаком:

— Да где они там?! Спите, что ли?

Мелко засеменили шаги, трое пухлых румяных девок внесли медницы с хлебом, нарезанной толстыми ломтями бужениной, несколько плошек с солеными грибами, мочеными яблоками, порубленной с капустой морковью, несколькими расстегаями.[98] Похоже, гость приехал не ко времени, и горячей снеди, кроме недоеденных за обедом щей, не имелось.

Одна из девок принесла, обхватив полотенцем, горячий горшок, поставила на стол, тут же налила из него в медную тарелку с искусно прочеканенным краем пахнущую грибами похлебку, поклонилась:

— На здоровье, Семен Прокофьевич.

— Спасибо, Лукерья, — узнал ее опричник, отломал себе краюху хлеба и взялся за ложку. — А вести у меня, Дмитрий Сергеевич, такие: идут сюда чужеземцы числом около сотни кованной рати и полусотни бездоспешных.

Хозяин поперхнулся невовремя выпитым квасом.

— Ты так не пугайся, Дмитрий Сергеевич, — невозмутимо продолжил Зализа, продолжая прихлебывать щи. — К твоей деревеньке Вилы они выйдут никак не раньше, чем сегодня в темноте. Их Осип ужо упредил. А сюда попадут разве завтра после полудня.

Боярский сын подскочил к открытому окну и громко заорал:

— Савелий, Федор, Порфирий! Коней седлайте, немедля!

— И к татарину вестников пошли. Может, успеет до завтрашнего полудня подойти.

— Ливонцы? Свены? — оглянулся на опричника хозяин.

— Странные люди, Дмитрий Сергеевич. С бабами идут, но оружные, нескольких варягов живьем сожгли, но у Ижоры ни одной курицы не тронули, и часовню Александрову не осквернили. Однако сотня ратников в броне. Да и откуда взялись, непонятно.

— Ты засечников своих оставишь, Семен Прокофьевич? — настороженно поинтересовался Иванов.

Зализа немного подумал, и кивнул. Волостник Иванов мог поднять со своих земель пятерых ополченцев, его сосед Мурат — троих. С его засечниками получится больше десятка бронных. Да еще подворники боярские, да смерды соберутся. Баллисты[99] две издавна во дворе стоят. Можно отбиться, можно. Вот только самому Зализе придется мчаться со всех ног в Копорье, пятину ополчать, боярскому сыну на выручку идти.

— Извини, Семен Прокофьевич, оставлю тебя ненадолго, — кивнул опричнику хозяин. — Распоряжусь пойду, кому куда скакать.

Опричник понимающе кивнул. Он свое дело сделал, об опасности предупредил почти за день. Теперь волостник кого нужно в крепость вызвать успеет, кого нужно — в лесах прикажет укрыть. К вечеру управится.

В баню хозяин с Зализой все-таки сходили, но удовольствия привычного не получили. Постоянно витала в парном воздухе мысль о пришедших на землю ворогах, и не могли от нее отвлечь ни обжигающие березовые веники, ни сенные девки, подошедшие кровь разогнать. Служилые люди думали о завтрашнем дне. После бани Зализа даже отказался от того, чтобы Лукерья показала ему спальня, бухнулся в мягкую перину и долго ворочался с боку на бок, словно на жесткой утоптанной земле.

Поутру в лагере возникла перебранка: кому уже сегодня на работу пора, кто куда поехать собирался, но никакой пользы она не принесла — все равно путь с болотного острова оставался один. Все, что могли сделать участники фестиваля, это обойти болото и попытаться пробиться к городу с другой стороны.