Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка(Повести)

Все эти дни Мишка держался с Ниной Сергеевой еще более сухо. Ее необычный поступок тогда, в школе, смутил его, заставил стесняться самого себя. Мишка никогда не уважал девчонок, посматривал на них свысока. А тут ворвалось в его жизнь что-то новое, непонятное, и, сохраняя верность старым привычкам и взглядам, Мишка пошел ему наперекор.

— Места много, могла бы не путаться под ногами, — так же хмуро и холодно заметил он.

— Сюда дорожка проторена… И здесь так хорошо!

Мишка молча обошел девочку стороной и двинулся дальше. Но тут же устыдился своей грубости и даже испугался: «А вдруг обидится и уйдет обратно?» Он сошел с лыжни, обернулся, наблюдая за ее движениями.

— Ты не шагай, ты скользить старайся. И палками не щупай дорогу, не бойся, что упадешь, палки должны помогать. Наклоняйся вперед и вот так!

Раскачиваясь, он легко побежал по склону. За спиной слышались тяжелое дыхание и скрип снега. Мишка снова остановился.

— Ух, жарко! — чистосердечно призналась Нина. — И как это у тебя получается, будто лыжи сами катятся?

— У тебя тоже получится. Только не напрягайся, держись свободно, — окончательно смягчившись, ободрил Мишка и со рвением взялся обучать Нину.

Пока они добрались до вершины Лысой горы, совсем стемнело, на небе высыпали звезды, и справа, из-за хребта, выкатилась луна.

— Я сроду на лыжах не каталась, — призналась Нина. — Мы жили в Краснодарском крае, а там только одно понятие, что зима. Здесь мне очень нравится. И морозы сильные, а все равно хорошо. Тайга такая дремучая, горы, снега…

— Весной еще лучше, — убежденно сказал Мишка. — Видишь правый берег, — он махнул палкой в сторону реки. — Так этот берег верст на десять сплошь зарос черемухой. Весной она цветет, и берег весь белый, ровно горы снега навалены, а запах страсть какой сильный! Доживешь до весны — сама увидишь.

Мишку охватило неудержимое желание чем-то отличиться перед Ниной, чем-то удивить ее. Но чем? Он огляделся, и взгляд его упал на обрыв, которым заканчивалась Лысая гора у реки. Страшно! Но руки уже сами потянулись к ремням, торопливо проверили их надежность.

— Жди меня здесь! — крикнул Мишка.

Изо всех сил оттолкнулся палками, сжался в комок и полетел навстречу ветру, навстречу стремительно несущимся на него редким кустам и деревьям, навстречу обрыву. Свист ветра, слепящий блеск снега… На мгновение он птицей повис в воздухе, как крылья, раскинул руки и закрыл глаза. Но лыжи удачно коснулись наста и вынесли его на середину реки.

Под ватником бешено колотилось сердце, дрожали ноги. Прыгнул с обрыва, да еще вечером! Ведь запросто мог разбиться, и костей бы не собрать.

И все-таки Мишка был горд собой.

— Э-ге-гей!.. — победно закричал он.

И молчаливые сверкающие дали откликнулись звонким эхом: «Э-ге-гей!..»

Мишке хотелось поскорее увидеть Нину, которая была свидетельницей, как он, сорвавшись с Лысой горы, взмыл над рекою.

Она ждала Мишку на вершине горы. При лунном свете глаза Нины казались очень черными и очень большими. В них еще держался страх, смешанный теперь с удивлением и восторгом. Шерстяной платок и вылезшая из-под него прядка волос покрылись инеем, пушистыми и серебряными стали брови и ресницы. И вся она была какой-то необычной, сияющей, как молоденькая ель в лунную морозную ночь.

— Я так испугалась!.. Тебя почти не было видно.

Только темное пятно и снег столбом! Ух, как ты летел!.. Я никогда бы так не сумела. Загри сперва кинулся за тобой, потом вернулся.

Мишка потрепал пса по загривку и усмехнулся.

— Он умный: понимает, куда не следует лезть. Загри, дай Нине лапу.

Пес вопросительно глянул на хозяина, переступил в нерешительности передними лапами, но все-таки протянул девочке правую лапу.

Мишку распирало великодушие.

— Хочешь покататься с горы? Не бойся, вниз не поедешь!

Он проложил новую лыжню поперек склона так, чтобы уклон был совсем незначительным.

— Теперь садись на палки и поезжай. Палки будут вместо тормозов.

Но как только лыжи покатились быстрей, Нина испугалась и опрокинулась набок.

Мишка помог ей выбраться из сугроба, отряхнуться.

— Чудачка какая! Трусишь и сама заваливаешься. Если тебя разносит, сильнее жми на палки, палки будут тормозить. Вот так!

Он сел на палки и медленно поехал по совсем пологой лыжне.

Второй раз у Нины получилось лучше, третий раз — еще лучше. Она оживилась, перестала смущаться. С Лысой горы Нина спускалась с его помощью — где лесенкой, где тормозя палками. А к концу совсем осмелела.

Когда они прощались, Нина по-мальчишечьи крепко пожала ему руку, как будто между ними всегда были вот такие непринужденные отношения.

— Я давно хотела с тобой подружиться. Только подступиться боялась. Ты ходил какой-то важный, сердитый. Про тебя девочки говорили, что ты всю технику на лесопункте изучил и самый первый драчун в школе.

Мишка только носом потянул, не зная, что ответить: откровенность Нины смутила и сбила его с толку.

— Лыжи у тебя никудышные, — проговорил он ни к селу, ни к городу. — Не лыжи, а доски. У меня отцовские лыжи, в дугу согнуть можно — не сломаются. Для тебя они, однако, будут тяжеловаты. Хочешь, дам тебе свои, маленькие?