Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка(Повести)

— Ты нестеровский внук? Мамка сказывала. Вечор я тебя видел… Последний крючок я загубил, и суровых ниток на леску дедка больше не даст, — вздохнул мальчуган. — И ты не дашь лесу. Дразнишь тока, а сам хлопаешь, врешь…

— Не веришь, не надо, — сказал Колька, собираясь уходить.

— Осердился? Эй, не серчай! — Володька подхватил ведерко с небогатым уловом, банку с червями. — Погоди. Я в одночасье.

Через несколько минут он возвратился, тяжело дыша и поддергивая на ходу сползающие штаны.

Мимо них промчался на велосипеде краснощекий парень в шелковой коричневой тенниске и серой кепке. Не доезжая нескольких метров, он заложил за спину руки, отпустив руль. Потом, приподняв кепку и, будто не замечая Кольку, прокричал насмешливо:

— Знатному добытчику наше с кисточкой!

— Сашка Кочкин… Меня дразнит. Заносится, холера, — с ненавистью выдавил Володька. — С утра до вечера гоняет на велосипеде. Тем и занят. Живут, как в раю, ничем не брезгают, чтобы нажиться. Ихний Ванька председателем артели был, да проворовался. Мы с дедкой с ними воюем…

В дом к Нестеровым Володька не пошел:

— На лавочке подежурю. Венера у вас ехидная сучка. При хозяевах цапнуть может.

Когда Колька раскрыл жестяную коробку из-под монпансье, глаза у Володьки зачарованно заблестели, выражение недоверия на его лице сменилось страхом — вдруг, показав свои богатства, Колька захлопнет крышку и ничего не даст.

— Выбирай любую, — великодушно предложил Колька, разложив на скамейке весь запас лесок.

Володька осмотрел шелковые, волосяные, пеньковые…

— Эту, — наконец ткнул он пальцем в капроновую лесу, единственную в Колином рыболовном хозяйстве.

Кто думал, что так обернется? Кольке, честно говоря, жаль было расставаться именно с этой.

— Волосяные и шелковые прочнее, — сказал он, надеясь, что Володька передумает.

Но у правнука основателя Бобылихи немедленно скисло лицо: мол, так и знал… Сладко поете…

— Ладно, бери капроновую. В придачу получай вечную наживу, — расщедрился Колька и вынул из банки оранжевую муху — с крылышками, с лапками. Крючок, на котором сидела муха, трудно было заметить.

— На такую муху харюзь идет, — заволновался Володька. — У дяди Алеши есть такие. Ты тоже бери леску с мухой и пошли к Авдотьиной шивере. Удилишков у меня полно. Изладим удочки. А в озерке и баловаться не станем: одни мелкие карасишки. Кочкины намедни весь крупняк неводом выбрали.

Колька сбегал в избу, спрятал в рюкзак банку, сказал бабушке, куда собирается.

— Порыбачь, порыбачь, Николашенька, — ласково улыбнулась бабушка Дуня. — Только далеко не уходите. Собак с собой прихвати, нечего им во дворе толочься.

Колька свистнул собак, и диво — они побежали следом.

Володька уже спешил навстречу с двумя длинными удилищами на плече. Впереди него бежал рыжий пес.

Ребята перелезли через поскотину, отделяющую деревню от тайги. И тут начались мучения. Пришлось продираться сквозь заросли дикой малины и шиповника. Ими густо затянуло пространство между выгоном и лесом. К тому же не менее яростно, чем вчера, на рыбаков накинулся гнус. Володька, хоть и был в одной майке и босиком, внимания не обращал на мошку, изредка похлопывал себя по худым рукам и равнодушно поругивался. А Кольке вторично пришлось испытать бешеную атаку гнуса, пока они выбрались к реке. Здесь ветер прогнал ожесточенное темное облако.

Расположились на косе, усыпанной золотистой галькой. Недавно косу покрывала вода. От обилия крохотных водоемчиков золотистая поверхность выглядела пестрой, словно кто-то разбросал среди песка и гальки синие лоскутки разных форм и размеров. В низких местах через косу прорывалась вода, образуя маленькие бурные русла. В этих местах песок был вымыт и оставались одни крупные камни.

— Сыми ботинки, измочишь, — деловито сказал Володька.

Он подтянул штанины выше колен, скрутил их и ловко подоткнул. Прыгая по острым скользким камням, мальчуган добрался до края россыпи и вошел в маленькую заводь, отгороженную от шиверы исполинскими валунами. Его муха немедленно заплясала на воде, двигаясь навстречу мчащимся через камни потокам.

Колька разулся, снял штаны, оставшись в одних трусах. Но ему не хватало Володькиной сноровки и ловкости. У первого же перехода через поток он поскользнулся на покрытом слизью голыше и шлепнулся.

— Удилишком упирайся, — крикнул Володька, заметив несчастье товарища.

Нет, Кольке положительно не везло! Он разрезал ногу. Каменная плитка, зажатая между голышами, была остра, как стекло.

Только присутствие Володьки заставило Кольку закусить губу и не заплакать. Перевязывая рану носовым платком, он ненавидел себя и завидовал Володьке, которого собирался опекать. У того все шло как по маслу. Из кипящего водоворота на мгновение вынырнула острая голова и жадно схватила муху. Тотчас же в Володькиных руках очутилась довольно крупная рыбина.

Она полетела в ближайшую выбоину. За ней последовала вторая, потом третья.