Земля надежды

На его маленьком личике отразилось настоящее потрясение. Всю его жизнь порядок в комнате с редкостями был священной задачей для всей семьи.

— Но эти ярлыки писал сам дедушка Джон!

— Я знаю, — мрачно ответила Эстер. — И надеюсь, он бы понял, мы делаем все, что в наших силах, — спасаем Ковчег и его содержимое. Просто свали все монеты в сундук, Джонни, и тогда мы сможем спрятать его. И даже если целая дюжина военных отрядов пройдет здесь, мы потом, когда закончится война, откопаем сундук и начнем все заново.

С очень большой неохотой он сделал так, как было сказано. В другом углу комнаты Френсис заворачивала драгоценные стеклянные экспонаты в шелка и шарфы и плотно укладывала их в деревянный ящик.

Эстер осмотрела комнату. Это была коллекция, для собирания которой потребовались долгие годы работы, и все, что она могла сделать для ее сохранения, — это отобрать самые драгоценные экземпляры и попытаться спасти хотя бы их.

— Миниатюрные игрушки, — сказала она Френсис. — Механические игрушки. Займись потом ими.

— А что мы будем делать с хвостом русалки? — спросил Джонни. — А с челюстью кита?

— Мы их даже поднять не сможем, — сказала Френсис. — Что нам делать? Как нам спрятать их?

— Не знаю, — сказала Эстер.

Ее руки ни на секунду не прекращали двигаться, упаковывая, заворачивая, разглаживая, но голос был полон отчаяния и усталости.

— Думаю, просто будем паковать все, что сможем. А остальное? Не знаю.

Ночью Эстер, дети и садовник Джозеф осторожно перенесли ящики к леднику и сложили их штабелем. Ледник был выложен изнутри кирпичом, там было темно и сыро. Френсис вздрогнула и натянула капюшон на голову, побаиваясь пауков и летучих мышей. Ящики заполнили все небольшое круглое помещение. Когда они вышли, дверь заколотили гвоздями.

У Эстер появилось странное суеверное чувство, будто они стоят перед фамильным склепом, оплакивая дорогого умершего, и что все самое для них дорогое теперь похоронено здесь.

— Я посажу здесь завтра пару кустов, — пообещал Джозеф. — А над дверью пущу плющ. Месяц спустя вообще будет невозможно узнать, что здесь что-то есть.

— Надеюсь, у нас будет этот месяц, — вздохнула Эстер. — Срежь веток и набросай перед дверью, чтобы прикрыть ее, пока растет плющ. И посади пару саженцев.

— А что, армия короля скоро будет здесь? — спросил Джозеф.

— Он сам направляется сюда, — мрачно подтвердила Эстер. — И молю Бога, чтобы все побыстрее закончилось… мне даже все равно, победит он или проиграет, лишь бы победители вернули мир в страну. Я думаю, еще один такой год я попросту не переживу.

Буквально через несколько дней все продовольствие в Лондоне выдавалось по нормам и просто купить было ничего нельзя. Армия короля продвигалась к Лондону по Великой северной дороге, и повозки с продовольствием для прокорма горожан не могли попасть в Лондон.

Лорд-мэр Лондона лично организовал раздаточные пункты, где люди могли купить еду по справедливым ценам — чтобы жулики не могли воспользоваться бедственным положением города. Каждый день Джозефа призывали на рытье окопов для защиты города от кавалерии, а от командира местного ополчения даже поступил запрос относительно возраста Джонни: когда он станет достаточно взрослым, чтобы поступить на военную службу?

Джонни, на дом которого наступал король, рвался удрать ночью и присоединиться к его армии.

— Я мог бы быть разведчиком, — говорил он. — Или шпионом. Я могу рассказать королю, где у нас вырыты окопы и где стоят пушки. Я нужен ему, я должен пойти к нему.

— Сиди спокойно! — рявкнула Эстер.

Чувство опасности, надвигающейся на дом и детей, на все, что она любила, сделало ее чрезвычайно раздражительной.

— У короля и без тебя хватает дураков, бегущих под его знамена! Ты ребенок. И ты будешь сидеть дома, как послушный мальчик.

— Мне уже скоро одиннадцать! — запротестовал он. — И я — главный в доме.

Эстер улыбнулась ему слабой улыбкой.

— Тогда оставайся и защищай меня, — сказала она. — Мы здесь охраняем сокровища, принадлежащие всей стране. Мы должны оставаться на посту.

Эти слова несколько смягчили Джонни.

— Когда я вырасту, я пойду на военную службу в кавалерию Руперта, — пообещал он.

— А я надеюсь, что, когда ты вырастешь, ты станешь садовником в мирной стране! — гневно возразила мачеха.

В конце марта пришло невероятное известие, появившееся в городе вначале в виде слухов, но к концу дня получившее подтверждение в листовках, памфлетах и балладах.

Несмотря на все дурные предчувствия и страхи, вопреки всем вероятностям, армия парламента, состоявшая из рабочих и ведомая офицерами, которые никогда не были при дворе, встретила армию короля при Алресфорде недалеко от Винчестера, выдержала долгую суровую битву и блестяще победила.