Земля наша велика и обильна...

– Есть правило: хочешь сидеть на шее – раздвигай ноги… Я слишком себя уважаю, чтобы зарабатывать раздвиганием ног даже перед одним и тем же человеком. Потому я работаю. Из предыдущей фирмы уволилась из-за домоганий шефа. Это в Штатах строгие законы, а у нас все позволено. Хозяин фирмы в России всех работающих у него женщин рассматривает как собственный гарем. И женщины, что особенно противно, принимают эти условия. Дескать, так везде, никуда не денешься.

Я пробормотал:

– Так уж и везде…

Она слабо усмехнулась.

– Ну да, РНИ – исключение. Хоть вы на меня иногда и поглядывали раздевающе, но это не вы, Борис Борисович, а ваши мужские инстинкты. Вслух вы не осмеливались оскорбить ни словом, ни жестом, ни даже чересчур откровенным взглядом. В РНИ мне хорошо. И люди нравятся – честные, искренние, преданные, следующие своим принципам.

Я буркнул:

– Только тот, кто может подняться выше своих принципов, может сделать карьеру в политике. А у нас, вы правы, таких нет.

Официант принес салаты, шампанское, откупорил и наполнил бокалы. Я залюбовался тонкими пальцами Юлии, очень красиво и женственно держит фужер за длинную ножку, это умение тоже, видимо, преподается на курсах имидж­мейкерства.

– За что? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала поспешно: – Нет-нет, лучше молчите! А то брякнете какую-нибудь глупость или пошлость, все очарование спугнете. Давайте просто выпьем.

– За исполнение желаний, – добавил я.

Она слегка поморщилась, я все-таки брякнул банальность, она же и пошлость, понятно, что мужчины имеют в виду под исполнением желанием, глядя на красивую молодую женщину с полным фужером вина в руке. Затем в ее глазах блеснул смех:

– Под исполнением желаний вы имеете в виду ниспровержение противников?

– А что же еще? – спросил я. – Какие-то девяносто пять процентов политиков портят репутацию всех остальных, это не дело.

– Надо исправлять, – согласилась она. – Возможно, вам это удастся.

Я посмотрел на нее пристально:

– Вы имиджмейкер или психотерапевт?

– Имиджмейкер обязан быть психологом, – отпарировала она. – Я просто вижу со стороны, что в вашу партию будет наплыв. Огромный!.. А кто не вступит, тот поддержит. Но для этого надо, чтобы вы победили на партийном съезде. Времени у вас мало, так что сегодня вы оттягивайтесь по полной, а завтра лучше бы приступить к работе с утра.

Я поморщился:

– Ну да, самое главное уже есть – костюмчик. А галстук вы мне завяжете.

– Научу завязывать, – ответила она. – Между прочим, тоже немаловажное занятие.

– Кстати, – вспомнил я, – а что вы имели в виду насчет оттягиваться по полной?

Она допила шампанское, я тут же наполнил снова. Юлия проследила взглядом за моей рукой и ответила со смешком:

– Вы еще спросите, какого размера я ношу «Always».

– Простите дурака, – пробормотал я с искренним раскаянием. – С политиками и даже с аудиторией разговаривать могу, а вот с женщинами то и дело попадаю впросак. Наверное, потому, что наши мозги все-таки устроены иначе. Я не имел в виду ничего такого…

Она отмахнулась:

– Забудьте. Без секса прожить еще можно, но без разговоров о нем – никогда. Это такие отдушины, я понимаю. В нашем мире, где все доступно, женщина без недостатков все-таки ценится гораздо выше, чем без одежды.

– Намек понял, – ответил я поспешно.

Она не спросила, что я понял, только в глазах заиграли смешинки. На помосте музыка стала громче, а к шесту вышла эффектно сложенная женщина, начала медленный танец, что ускорялся и ускорялся, мужчины хлопали, женщины за столиками смотрели с застывшими вежливыми улыбками, а танцовщица сбросила жилетик, оставшись в бюстгальтере зо­лотистого цвета, затем, не прерывая танца, освободилась от юбочки.

Юлия посматривала на меня весело.

– Ну как вам?

– Здорово, – признался я. – Теперь понимаю, зачем занимаются шейпингом.

Она вздохнула.

– Да, но дома не назанимаешься. А ходить в фитнес-центры не всегда удобно. Да и времени на дорогу уходит больше, чем на занятия.

Танцовщица вертелась вокруг шеста, ухватившись обеими руками и запрокинув голову, волосы золотистой волной описывали сверкающую дугу. Когда она запрокидывалась назад, и без того крупная грудь выглядела совсем дразняще, вызывающе, я невольно начал прикидывать, какой она формы и когда же этот проклятый лифчик будет сброшен, а женщина все танцевала и танцевала, упиваясь умением, силой и ловкостью здорового натренированного тела.

– Нравится? – спросила Юлия.

– Да, – ответил я искренне. – Я думаю, что, если бы ей не платили вовсе, все равно бы танцевала и раздевалась.

Юлия медленно наклонила голову, то ли сомневаясь, то ли соглашаясь, а танцовщица сделала пируэт, ухватившись обеими руками за шест, на миг остановилась и дразнящим дви­жением поддела пальцем металлическую скрепку в ложбинке грудей. Лифчик слетел, как отброшенный, я инстинктивно ожидал увидеть белую кожу, однако крупная, действительно крупная грудь идеальной формы покрыта таким же ровным загаром, как и все тело.