Земля не своя - 2. Часть 3 «Рейд»

— Ну, не в нашей только, а в москальской. Там продажных хватает, можно что-нибудь прикупить мимо санкций, ребята омоновские «Винторезы» брали и тому подобное. Дорого, конечно. Вот у Гнуса там родственник в Одессе, толи укро-мент, толи нью-москаль, сам знаешь, какие там сейчас изменения начались. Он то одно говорит, то другое, ещё и «запутька».

А в Московском протекторате сейчас большие изменения. Орден сделал очередной шаг в холодной войне: «вспомнил», что Одесса это Украина, а не Россия. Всем хороша для Ордена московская ментовская власть: послушна, продажна, вот только с антирусскостью у неё не очень. А надо. Вот и стали организовывать, толи Украину, толи Укрию, споры идут, как правильно называть. Новое государство с анти-русской идеологией должно территориально разделить протектораты Московский и армейский надёжным барьером.

Стали перенаправлять людские потоки. Вообще подозреваю, что украинская эмиграция сейчас больше, чем российская. Эмигрирующие «в Америку», «на Запад», попадали в Нью-Одессу. Тем, кто уже давно живёт в тех краях, предложено подтвердить свою «украинскость». Дело идёт к выборам президента. Им будет толи бывший губернатор земной Одессы, толи Барак Обама-мама.

Прошли традиционные шествия под пение «Путин хуйло! Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!». Тут, правда, идеология опять сбойнула. Новосоздаваемое государство направлено против РА, а культ Образа Путина культивируется в Нью-Москве. И вообще, тут есть, в этой теме, большая доля госшизофрении. В отношении к таким образам, как Ленин и Путин, у укров всё перевёрнуто вверх ногами. Ленин впервые «нарисовал» Украину на политической карте, а укры ему памятники загаживают. А Путин (вернее, тот крысиный консенсус, фасадом которого он является) пускает украинцев жить и работать в Россию, массово, в ущерб вымирающему русскому населению, его за это «хуйлом» дразнят.

Было выдвинуто первое политическое требование: построить нефтепровод через территорию Нью-Украины.

После того как, поговорив с Ильиным, разошлись каждый по своим делам, удалось, наконец-то, познакомиться с таинственным доселе, шестым членом нашего экипажа. С тем самым, единственным, как предупредили, в нашей компании курящим, с кем предстоит отправиться в западный поход.

Один из наших кураторов завёл меня в ангар, и говорит, показывая:

— Вон он сидит.

Смотрю. Сидит. Сидит, причём, в клетке. Обезьянище. Сидит и курит. И не только курит, а ещё и жуёт что-то одновременно с курением. Пожуёт, пожуёт, а потом выдвигает на длинной нижней губе нажёванное, посмотрит, скосив глаза, задвигает губу и дальше жуёт.

— Это что, шутка какая-то?

— Нет, не шутка. Одной из ваших основных исследовательских задач будет выявление местных съедобных растений. Вы будете отслеживать, что ест обезьяна, и отсылать образцы нам в лабораторию. Это местная обезьяна, ядовитых растений она есть не станет.

— Она же убежит!

— Если убежит, то ненадолго. Потом сама вернётся. Её специально для этого курить научили. Вот ради того, чтобы сигаретку стрельнуть, и вернётся. И за полынью.

— За полынью? Так ведь полынь местная фауна очень не любит.

— Специально приучили. Вы ведь на ночёвках будете вокруг стоянки развёртывать защитные пугала, пропитанные полынью, что отпугнёт ночных хищников. Да и в случае нападения предусмотрено быстрое разбрызгивание полынного экстракта. Вот и обезьяну приучили, чтоб не нервировать в походе. Ей иногда положено специальные таблетки давать, «колёса», как наркоману, чтоб настроение поправить, если депрессия. Ну, туда подмешали чутка полыни, в эти таблетки. Обезьяна теперь от полыни тащится.

— Она нам в бронетранспортёре что-нибудь испортит.

— Чтоб не испортила, будете на цепочке держать, чтоб до пулемёта не дотянулась и тому подобное.

Смотрю на обезьяну. Она всё жуёт. Это ей дали апельсин, и она его вприкуску с листиком полыни жуёт. Жевать она, видать, горазда. Мощные жевательные мышцы идут по бокам черепа и крепятся к специально для этого созданному природой сильно выступающему гребню вдоль черепа, покрытому редким, но торчащим достаточно высоко прямо-таки панковским коком. Куратор объясняет, что ещё придётся следить, чтоб много полыни не сожрала, иначе может отравиться и сдохнуть.

— Это, кстати, не «она», а «он». Самец.

— Самец? Понятно. А так вроде сразу не разглядеть.

— Начнёт дрочить, тогда разглядите.

Уй, блин. Вот-уж удружили. В комплекте к обезьяне идут всякие для неё штуки, радиомаячёк, видеокамера «третий глаз», крепящаяся к её башке ремнями, это чтобы можно было видеть, что она жрёт. Набор «колёс» от депрессии и памперс с «поясом верности», чтоб снять не могла. Памперс для того, чтобы можно было по сохранённому калу узнать, что жрала. Уй блин, дали задание, ещё и в обезьяньем дерьме ковыряться.