Земля недостижимая. Сквозь тюремное окно

Когда Соломон завершил строительство величественного храма, он поднял руки к небу и смиренно взмолился: Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил имени Твоему (3 Цар. 7, 27). И это чудесное здание простояло одиннадцать веков, но было разрушено и превратилось в прах и пепел тогда, когда безбожные потомки Соломона сделали дом молитвы домом торговли.

Следовательно, тот храм держался многие века не заслугой техники, и исчез с лица земли не из-за технических ошибок. Техника глуха, нема и не несет ответственности. Она полностью зависит от этики, а этика — от веры.

Всем известна повесть о царе Навуходоносоре. Он построил Вавилон с огромными дворцами и висящими садами, водопроводами и каналами, со всем техническим искусством и красотами, каких мир дотоле не видывал. Посмотрел царь с крыши своего дворца на город, распростершийся внизу, и сказал: это ли не величественный Вавилон, который построил я в доме царства силою моего могущества и во славу моего величия. Еще речь сия была в устах его, как с неба раздался голос: тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя! (Дан. 4, 27 — 28). И как только он произнес эти кичливые слова, Господь поразил его помешательством, и он сошел с ума и провел в безумии семь лет, как зверь среди зверей лесных. А от его великого Вавилона осталась груда развалин, и стал он жилищем шакалов, ужасом и посмеянием, без жителей (Иер. 51, 37), точно, как предрекал пророк Иеремия. Всюду, где бы люди ни потеряли страх Божий и ни нарушили моральный закон Божий, тут же достижения человеческой техники превращаются в прах, из которого и были созданы.

Точно так же и Эйфелева башня, и немецкие готические соборы, и американские небоскребы — вершины человеческого мастерства в строительстве — обрушатся и превратятся в бесформенную кучу праха, если гордость людская (к тому же еще и христианская) и противление людей Богу превысит меру и надоест долготерпеливому Творцу.

Отчего погибли столь блистательные цивилизации и ушли глубоко под землю, так что поверх них пахарь пашет ниву, не подозревая о существовании их башен и скелетов под своим плугом?

Почему от всего несравненного мраморного зодчества эллинов не осталось ничего, кроме вампирски щербатого Акрополя?

И как могла дерзнуть земля скрыть от Солнца и от взгляда людского титанические храмы в Балбеке и Египте, а также блистательные города Эгбатан, Персеполис, Тир, Сидон и Трою, где по ним теперь мирно пасутся коровы и роются свиньи, а чабаны сооружают из разбросанных мраморных колонн загоны для скота?

Почему исчезли без следа гордые города и храмы и крепости Монтесумы, и царей мексиканских, и весьма культурных инков и перуанцев?

Чья немилосердная рука навалила горы грязи на все эти сооружения, которые по красоте, искусству и технике могли бы соревноваться с самыми выдающимися достижениями зодчества современности?

Почему прерываются, а не продолжаются цивилизации человечества?

Все это потому, что не было угодно Святейшему Господу Богу. Все пропавшие цивилизации разрушило не время, не несовершенство техники, но грех против святой веры и святой этики. Несовершенство этическое, а не техническое похоронило их в бездонном мраке.

И ты Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься (Мф. 9, 23). Это пророчество Христа в те дни, когда Капернаум блистал своей технической культурой и был известен как величественный город на берегу Тивериадского озера, исполнилось. И так страшно исполнилось, что сегодня путешественник оказывается в пустынном месте, покрытом густым репейником, кишащим змеями, и испуганно вопрошает: «Неужели это возможно, чтобы это гнусное место некогда было обиталищем людей, и здесь высился богатый и гордый город Капернаум?»

Наша Евангельская этика постоянна и неизменна, а техника изменяется. Этика — госпожа, а техника ее служанка. Поэтому этика должна контролировать технику. Непреходящие ценности находятся в области этики, а не в технике. Тяжко народу, который видит цель человеческой жизни в технике и весь свой труд до пота жертвует ради усовершенствования техники, волоча за собой этику, как Ахилл мертвого Гектора, привязанного к колеснице. Такой народ может суметь все свои города украсить слоновой костью и золотом, подобно царским палатам народа Израильского. Однако в их городах будут жить Ахавы и Иезавели, а последнее слово будет за псами — за псами, а не за людьми (3 Цар. 22, 38).