Земля обетованная

— Бронек, ты заглядываешься на кассу, как на свою невесту! — воскликнул он. — Даю тебе слово: она никогда тебе не достанется, и ты даже не поцелуешь ее! Ха-ха-ха! — Его позабавила мина Клейна.

А тот, усевшись рядом, стал что-то нашептывать ему на ухо.

— Мне это уже известно. Надо переговорить с Вельтом. Пан Блюменфельд!— крикнул он в открытую дверь конторы. — Телефонируйте Морицу Вельту и скажите, что я прошу его зайти по очень важному делу!

— Но об этом, Бронек, молчок! Мы съедим Боровецкого, прежде чем он успеет свариться.

— А я тебе говорю: вам его не съесть, потому что…

Договорить помешал вошедший служащий.

У него был такой испуганный и растерянный вид, что банкир вскочил с места.

— Пан Гросглик, пан Гросглик! Этот негодяй, этот подлец Тушинский, что он наделал!

— Что случилось? Говорите тише, тут вам не синагога!

— Получил вчера четыреста рублей и исчез. Я был у него на квартире — там пусто. Он забрал вещи и ночью уехал в Америку! В Америку уехал!

— Арестовать его, заковать в кандалы, в тюрьму посадить, в Сибирь сослать! — кричал банкир, размахивая кулаками.

— Я и сам хотел послать телеграмму, заявить в полицию, но это стоит денег… Поэтому мне нужно получить ваше разрешение.

— Мне денег не жалко. Пусть я лишусь состояния, но этого негодяя надо изловить! За свои четыреста рублей я его в тюрьме сгною!

— Может, вы распорядитесь открыть счет на связанные с этим расходы?

— А сколько это будет стоить? — уже спокойней спросил банкир.

— Точно не могу сказать, но в несколько десятков рублей вам это обойдется.

— Что, что? Я еще должен тратиться на этого негодяя! Да пусть он сдохнет! А кто его посылал за деньгами? — спустя минуту спросил он.

— Я, по вашему распоряжению. — Служащий сделал робкую попытку оправдаться.

— Вы посылали, вы и отвечайте. Не желаю больше ничего слышать! Четыреста рублей пропали по вашей вине, значит, вы за них в ответе!

— Пан Гросглик, я — бедный человек и честно прослужил у вас двадцать лет. У меня восьмеро детей! Я не виноват: ведь вы сами распорядились послать за деньгами этого негодяя, — жалобно причитал он, глядя на банкира так, словно вот-вот упадет ему в ноги.

— Вы отвечаете за кассу и обязаны знать своих подчиненных. Повторяю: деньги должны быть возвращены! Ступайте! — грозно сказал банкир и, повернувшись спиной, стал допивать чай.

Служащий постоял с минуту, бессмысленно глядя на широкую спину своего патрона и тоненькую струйку дыма от лежавшей на краю стола сигары, и, тяжело вздохнув, вышел.

— Он меня дураком считает. Небось поделили деньги с Тушинским. Знаем мы эти штучки!

— Пан Вельт! — объявил рассыльный.

— Проси! Бронек, поди скажи этому болвану: если деньги не найдутся, я упрячу его в тюрьму. Пан Вельт, входите, пожалуйста! — крикнул он, видя, что Мориц разговаривает с Вильчеком.

Мориц поздоровался и, в упор глядя на банкира, решительно сказал:

— Я пришел по вашему звонку. Но у меня к вам тоже есть дело.

— Да? Ну, это мы в два счета уладим, потому что я хочу переговорить с вами по одному весьма щекотливому делу.

— Так вот: фирме Адлер и К⁰ требуется большая партия шерсти, и они обратились ко мне. Я могу поставить им шерсть, но для этого мне нужны деньги.

— Я вам дам деньги. А прибыль пополам, согласны?

— Конечно. Мы заработаем на этом пятнадцать процентов.

— Сколько вам нужно?

— Тридцать тысяч марок на Лейпциг.

— Хорошо, я вышлю по телеграфу. Когда вы едете?

— Сегодня ночью и через неделю вернусь.

— Решено! — весело воскликнул банкир.

Отодвинувшись от стола и пытливо глядя на Вельта, он закурил сигару. Мориц поправлял пенсне, кусал набалдашник трости и тоже внимательно смотрел на банкира.

— Что с хлопком?

— Половину продали.

— Знаю, знаю! Говорят, вы на этом заработали семьдесят пять процентов. А с остальным что?

— Сами переработаем.

— Как строительство?

— Через месяц подведем фабрику под крышу, через три установим машины, а в октябре пустим в ход.

— Вот это по-лодзински: раз-два и готово! — прибавил тише Гросглик и улыбнулся уголками губ. — Боровецкий — умный человек, но…

Он выжидательно замолчал, иронически улыбаясь, и лицо его окутал сигарный дым.

— «Но»? — с любопытством спросил Мориц.

— Он любит заводить романы с замужними женщинами, а фабриканту это не пристало.

— Делу это не помеха, и потом, он скоро женится. У него есть невеста.

— Невеста — не вексель, а простая расписка. Если по ней в срок не заплатишь, не объявят банкротом. Я очень люблю Боровецкого, так люблю, что, будь он наш, я выдал бы за него свою Мери, но…

— «Но»?.. — повторил опять Мориц, так как наступила продолжительная пауза.

— К моему большому огорчению, я вынужден причинить ему неприятность… И хочу просить вас заступиться за меня перед ним.

— В чем дело? — забеспокоился Мориц.

— Мне пришлось закрыть ему кредит, — с кислой миной прошептал банкир.

Он чмокал губами, грыз сигару, вздыхал, изображая искреннее сожаление, и при этом наблюдал за Морицем, а тот от волнения безуспешно пытался насадить на нос пенсне. Новость поразила его как гром, но он не подал виду и, поглаживая бороду, сухо сказал:

— Найдем в другом месте.