Земля обетованная

Видео, казалось, подтверждало расчеты, сделанные нашими собственными аналитиками независимо от BP: утечки, вероятно, выкачивали от четырех до десяти раз больше, чем первоначально предполагалось — пять тысяч баррелей нефти ежедневно. Но больше, чем пугающие цифры, изображения подводных топляков — наряду с внезапно увеличившимся количеством видеороликов с пеликанами, покрытыми нефтью, — сделали кризис реальным в сознании людей. Люди, которые раньше не обращали особого внимания на разлив нефти, вдруг захотели узнать, почему мы не делаем ничего, чтобы остановить его. В кабинете стоматолога Салазар обнаружил, что во время срочной операции по удалению корневого канала он уставился на видеотрансляцию с телевизора, установленного на потолке. Республиканцы назвали разлив "Катриной Обамы", а вскоре мы оказались под огнем и со стороны демократов — в частности, бывшего помощника Клинтона и давнего жителя Луизианы Джеймса Карвилла, который, выступая в программе "Доброе утро, Америка", обрушился с резкой и громкой критикой на наши действия, направив свою критику конкретно на меня: "Мужик, ты должен спуститься сюда и взять это под контроль! Поставьте кого-нибудь во главе этого дела и дайте ему ход!". Девятилетний мальчик в инвалидном кресле, который посещал Овальный кабинет через фонд "Загадай желание", предупредил меня, что если я не устраню утечку в ближайшее время, то у меня "будет много политических проблем". Даже Саша однажды утром зашел ко мне в ванную, пока я брился, чтобы спросить: "Ты уже заткнул дыру, папа?".

В моем сознании эти темные циклоны нефти стали символизировать череду постоянных кризисов, через которые мы проходили. Более того, они каким-то образом ощущались как живые — злобное присутствие, активно дразнящее меня. До этого момента моего президентства я сохранял фундаментальную уверенность в том, что независимо от того, насколько плохи дела, будь то банки, автомобильные компании, Греция или Афганистан, я всегда смогу найти решение с помощью разумного процесса и разумного выбора. Но эти утечки, казалось, не поддавались своевременному решению, независимо от того, как сильно я давил на BP или свою команду, и независимо от того, сколько совещаний я провел в Sit Room, изучая данные и диаграммы так же внимательно, как и на любом заседании по планированию военных действий. Вместе с ощущением временной беспомощности в мой голос начала просачиваться горечь — горечь, которую я распознал как спутницу неуверенности в себе.

"Что, по его мнению, я должен делать?" прорычал я на Рама после того, как услышал о том, что сказал Карвилл. "Надеть мое гребаное снаряжение аквамена и самому поплыть туда с гаечным ключом?".

Кульминацией хора критики стала пресс-конференция в Белом доме 27 мая, на которой я около часа отвечал на жесткие вопросы о разливе нефти. Я методично перечислил все, что мы сделали с момента взрыва на Deepwater, и описал технические тонкости различных стратегий, применяемых для закупорки скважины. Я признал проблемы с MMS, а также свою собственную чрезмерную уверенность в способности таких компаний, как BP, защитить себя от риска. Я объявил о создании национальной комиссии для анализа катастрофы и выяснения того, как можно предотвратить подобные аварии в будущем, и еще раз подчеркнул необходимость долгосрочного реагирования, которое сделает Америку менее зависимой от грязного ископаемого топлива.

Читая стенограмму сейчас, десять лет спустя, я поражен тем, насколько спокойно и убедительно я говорил. Возможно, я удивлен потому, что стенограмма не отражает того, что, как я помню, я чувствовал в то время, и даже близко не передает того, что я действительно хотел сказать перед собравшимся корпусом прессы Белого дома:

MMS не была полностью оснащена для выполнения своей работы, в основном потому, что за последние тридцать лет большая часть американских избирателей купилась на идею республиканцев о том, что правительство — это проблема, а бизнес всегда знает лучше, и избрала лидеров, которые сделали своей миссией выпотрошить экологические нормы, урезать бюджеты агентств, принизить государственных служащих и позволить промышленным загрязнителям делать все, что им вздумается.

Что у правительства не было лучшей технологии, чем у BP, чтобы быстро заткнуть дыру, потому что иметь такую технологию в наличии было бы дорого, а мы, американцы, не любим платить более высокие налоги — особенно когда речь идет о подготовке к проблемам, которые еще не произошли.