Земля обетованная

Проблема заключалась в том, что я проиграл спор на промежуточных выборах, по крайней мере, среди тех, кто потрудился прийти на избирательные участки. Республиканцы не только могли утверждать, что они следуют воле избирателей, стремясь сократить расходы, но результаты выборов, казалось, превратили весь Вашингтон в ястребов дефицита. СМИ вдруг забили тревогу по поводу того, что Америка живет не по средствам. Комментаторы осуждали долговое наследие, которое мы навязываем будущим поколениям. Даже руководители компаний и представители Уолл-стрит, многие из которых прямо или косвенно выиграли от спасения финансовой системы, имели смелость вскочить на борца с дефицитом, настаивая на том, что политикам в Вашингтоне давно пора совершить "мужественный" поступок, сократив "расходы на обеспечение" — используя вводящий в заблуждение термин для обозначения социального обеспечения, Medicare, Medicaid и других программ социальной защиты. (Мало кто из них выразил заинтересованность в том, чтобы пожертвовать своими налоговыми льготами для решения этого предполагаемого кризиса).

В нашей первой стычке с Бонером по поводу уровней финансирования на оставшуюся часть 2011 финансового года мы уступили всего 38 миллиардов долларов на сокращение расходов, что было достаточно большой суммой для Бонера, чтобы вернуть ее членам своей консервативной фракции (первоначально они требовали почти в два раза больше), но достаточно небольшой в бюджете на 3,6 триллиона долларов, чтобы избежать реального экономического ущерба — тем более, что большая часть этих сокращений представляла собой бухгалтерские трюки и не привела к сокращению жизненно важных услуг или программ. Однако Бонер уже дал понять, что республиканцы скоро вернутся за новыми требованиями, даже предположил, что его фракция может не дать голосов, необходимых для увеличения установленного законом лимита долга, если мы не выполним будущие требования. Никто из нас не верил, что GOP действительно будет действовать настолько безответственно. В конце концов, повышение потолка долга — это обычная законодательная обязанность, которую выполняют обе партии, вопрос оплаты расходов, которые Конгресс уже одобрил, и неспособность сделать это приведет к тому, что Соединенные Штаты впервые в истории объявят дефолт по своему долгу. Тем не менее, тот факт, что Бонер даже затронул такую радикальную идею, и то, что она быстро получила поддержку среди членов "Чайной партии" и консервативных СМИ, давало представление о том, что его ждет.

Неужели, задавался я вопросом, именно к этому свелось мое президентство? К арьергардным действиям, чтобы удержать республиканцев от саботажа американской экономики и отмены всего, что я сделал? Могу ли я действительно надеяться найти общий язык с партией, которая все больше и больше считает оппозицию ко мне своим объединяющим принципом, целью, превосходящей все остальные? Была причина, по которой при продаже нашей недавней бюджетной сделки своей фракции Бонер, очевидно, подчеркнул, насколько "сердитым" я был во время наших обсуждений — полезная выдумка, которую я сказал своей команде не оспаривать в интересах поддержания сделки на должном уровне. Для его членов не было более выгодного предложения. На самом деле, все больше и больше я замечал, как настроение, которое мы впервые наблюдали в угасающие дни предвыборных митингов Сары Пэйлин и далее в течение лета "Чайной партии", переместилось с задворков политики GOP в центр — эмоциональная, почти висцеральная реакция на мое президентство, отличная от любых различий в политике или идеологии. Как будто само мое присутствие в Белом доме вызвало глубоко укоренившуюся панику, ощущение, что естественный порядок был нарушен.

Именно это понял Дональд Трамп, когда начал распространять утверждения о том, что я не родился в Соединенных Штатах и поэтому являюсь незаконнорожденным президентом. Миллионам американцев, напуганных появлением чернокожего человека в Белом доме, он обещал эликсир от их расовой тревоги.

Предположение о том, что я родился не в Соединенных Штатах, было не новым. По крайней мере, один консервативный чудак выдвинул эту теорию еще во время моей сенатской гонки в Иллинойсе. Во время президентской кампании некоторые недовольные сторонники Хиллари вновь распространили это утверждение, и хотя ее кампания решительно от него открестилась, консервативные блоггеры и ток-радисты подхватили его, вызвав лихорадочную рассылку по электронной почте среди правых активистов. К тому времени, когда "Чайная партия" ухватилась за это во время моего первого года пребывания у власти, эта история разрослась в полноценную теорию заговора: я не просто родился в Кении, говорилось в ней, но и был тайным мусульманским социалистом, маньчжурским кандидатом, которого готовили с детства и подбросили в США с помощью поддельных документов для проникновения в высшие эшелоны американского правительства.