Земля обетованная

Она вздрогнула и остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Остановился и он. Теперь они стояли и рассматривали друг друга, а толпа обтекала их. Оба высокие стройные, и оба как негативы: светлая одежда и тёмные лица и руки.

– Еды тебе, – улыбнулся Майкл.

– И тебе от пуза, – кивнула она, настороженно оглядывая его. – Джи?

– Да, – согласился с очевидным Майкл.

Она усмехнулась.

– И кто тебя привёз?

Её вопрос и удивил, и как-то обидел его.

– Я сам приехал.

– Ловок, – кивнула она. – А меня привезли, – и вдруг: – Пожрать купишь? А то, – и по-русски: – Ни копья.

– Хорошо, – кивнул он. – Пошли.

Они шли рядом, но не касаясь друг друга. Майкл замедлил шаг у первого же кафе, но она покачала головой:

– Слишком шикарно. Дорогое заведение.

Он упрямо мотнул головой.

– Деньги есть.

– Ну, как знаешь, – пожала она плечами и повторила: – У меня ни копья.

– Я слышал.

В кафе они сели за столик, и он взял листок меню.

– Ого-о! – протянула она, видя, как он водит глазами по тексту.

– А ты думала, – гордо хмыкнул Майкл. – Так тебе как, полный обед?

– Спрашиваешь!

К ним подошла официантка, и Майкл заказал два обеда. Его бойкая русская речь тоже произвела впечатление.

– Здоровско ты! – сказала она, когда официантка, спрятав свой блокнотик в карман фартучка, отошла.

Майкл самодовольно улыбнулся.

– А чего ж нет. Слушай, а ты чего так? Ну…

– Без денег? – она усмехнулась. – Приехала на неделю, полторы протянула, а теперь всё… как ни тянула… работы нет. Перегорела я, – и твёрдый насмешливый взгляд.

Майкл выдержал его и кивнул.

– Я тоже. Я Майкл, тьфу, Михаил. А ты?

– Ну да, – кивнула она. – Раз перегорел, то имя можно. А я Мария, по-русски – Маша. Чем живёшь?

– В госпитале, медбрат и массажист.

– Ого! Это ж…

Она не договорила, потому что им принесли салат. Майкл не собирался так рано обедать, но сидеть и смотреть, как другой ест, тоже не хотел.

– Здоровско устроился, – заговорила Мария.

– Не жалуюсь. А ты?

Она вздохнула.

– Было хреново, стало дерьмово. Я ведь… сбежала.

– Чего-о? – изумился Майкл. – Ты что?! Свободе уже… полтора года, а ты…

– А я вот только сбежала. Да не от хозяина. От мужа.

Майкл окончательно онемел. Но им принесли окрошку. С мясом, яйцами и сметаной. К половине тарелки Майкл немного пришёл в себя.

– Он что? Обидел тебя? Ну…

– Да нет, – Мария вздохнула, доедая окрошку. – Это я его обидела. Ладно. Ты как, один?

– Да нет, нас с госпиталем, знаешь, сколько приехало.

– С госпиталем? – переспросила она. – Слушай, как же ты исследования проскочил? Ведь трепали, что всех наших, ну, кто уцелел, на исследования вывозили.

– Трепотня, она и есть трепотня. Лечили нас, ну, кто раненый был, из горячки, из чёрного тумана вытаскивали, это да.

Она невольно поёжилась, как от холода.

– Чёрный туман… да, горячку ещё выдержишь, а из чёрного тумана в одиночку не встанешь.

Поджаристые котлеты с мелко нарезанными жареными картошкой и луком надолго прекратили их разговор. Завершал обед яблочный компот.

– Спасибо тебе, – взяла она стакан. – А то…

– Ладно тебе, – отмахнулся Майкл. – Если мы не за себя, то кто за нас.

Мария улыбнулась.

– Здоровско.

– И куда ты теперь? – спросил Майкл, когда они вышли из кафе.

Она пожала плечами.

– Не знаю. Наверное, – и не договорила.

– Вернёшься?

– К мужу? – уточнила она. И вздохнула. – А больше некуда.

– Он что? – повторил свой вопрос Майкл.

– Он-то ничего, – Мария сердито повела плечом. – Он… а! Я это, понимаешь, моя вина. Вот уехала, сказала на неделю, а сегодня двенадцатый день. Нельзя мне возвращаться. Нельзя и всё. И жить здесь не на что и уехать некуда, и… – она усмехнулась. – И подушку просить не у кого.

– И незачем, – твёрдо ответил Майкл. – Пошли.

– Это куда? – насмешливо спросила она, но послушно пошла рядом.

– Увидишь, – пообещал Майкл. – Не бойсь, всё будет нормально. Выдумала тоже… подушку. Дура. Кто выжил, тот и победил. Я, знаешь, каких видел… без рук, без ног, глаза выжгло, и живёт, а ты… всё же на месте.

Он говорил быстро и сердито, но тихо, по-камерному. И она так же отвечала ему.

– Без рук, без ног… так он же беляк. А мы… я ж перегорела, кому я, такая, нужна?

– И я перегорел. Да чего там, мы все, кто в госпитале, перегорели. И живём.

– И кому вы нужны? – съязвила Мария. – Ну, вот ты, кому ты нужен?

– Я? – на мгновение растерялся Майкл, но тут же нашёлся, вспомнив, как однажды спорили ещё там, в Спрингфилде. – Я сам себе нужен.

– А зачем?

На этот вопрос он ответить не смог и угрюмо буркнул.

– Ничего, вот я сведу тебя, он тебе на все вопросы ответит.

– Поп, что ли? – фыркнула Мария.

– Нет, он психолог.

– Кто-о?! Это что ещё за хренотень?

Майкл улыбнулся покровительственной усмешкой знающего.

– Увидишь. Он нас из чёрного тумана вытаскивал. Так что… ты только не ври ему. А плохого он не посоветует.

– Это беляк-то?!

– Он русский, – внушительно ответил Майкл. – Это раз. Он врач и давал клятву Гиппократа, это два. И он… мой крёстный, это три.

В их разговоре всё чаше проскакивали русские слова, и незаметно для себя Майкл, а за ним и Мария, полностью перешли на русский.

– Крёстный? – удивилась Мария. – Ты крестился?