Земля обетованная

Она молча отказалась коротким отталкивающим жестом.

– Ладно тебе, мам, – улыбнулся Михаил. – Ну, глотнём по маленькой, ну…

– Ладно, – оборвал его Герман и потянулся к Эркину. – Давай.

– Давай, – согласился Эркин, чокаясь с братьями.

Он уже знал, что пить можно под любое слово. Налито немного, на один хороший глоток, заесть его легко, а от второго он откажется.

Выпили дружно одним глотком и также дружно заели. К облегчению Эркина, Герман сразу убрал флягу под свою подушку. Женщина стала собирать кружки, и он легко встал.

– Давайте, схожу.

– Я с тобой, – встал и Герман.

Вагон уже давно проснулся, по всем отсекам и на боковых полках завтракали, чаёвничали, вели нескончаемые дорожные разговоры. У купе проводника толкались жаждущие. Немного: человек пять, не больше.

– И кто с краю? – весело спросил Герман.

– Ты и будешь, – ответила, не оборачиваясь, девушка в лыжных брюках и мужской рубашке навыпуск.

Герман обескураженно посмотрел на Эркина, и тот, невольно улыбнувшись, успокаивающе подмигнул. Помедлив секунду, Герман кивнул: дескать, дура, сама своё счастье упустила.

– Мальчики, – промурлыкал за ними женский голос. – Вы за чаем? Так я за вами.

Эркин по-питомничьи покосился назад. Ну и страшна! А намазана-то с утра… и туда же… Герман тоже полуобернулся на секунду и, что-то невнятно буркнув, отвернулся.

Двигалась очередь быстро, и вскоре проводник налил им чаю, приговаривая:

– Вот чаехлёбы собрались. Как скажи, все поморские.

– Не, – ответил Герман, забирая кружки. – Мы печерские.

– Поспорили хрен с редькой, кто слаще, – беззлобно хмыкнул проводник.

Обратная дорога прошла вполне благополучно.

– А вот и чай! – весело провозгласил Герман, бережно ставя на стол кружки. – Мишка, весь сахар слопал?

– Ты ж голый всегда пьёшь! – возмутился Михаил.

– А это по настроению, – огрызнулся Герман. – Ишь, малолетка, шнурок…

– А ты лоб дубовый, – сразу ответил Михаил.

Эркин не выдержал и негромко рассмеялся. Михаил и Герман, занятые перепалкой, не обратили на него внимания, а их мать кивнула с такой понимающей улыбкой, что Эркин сказал:

– У меня дочка и брат мой так же… цапаются.

– Большая дочка? – заинтересовалась женщина.

– В первый класс ходит, – гордо ответил Эркин.

– Как так? – удивился Михаил, оторвавшись от спора с братом, в котором явно проигрывал. – Когда ж ты женился? Война ж ещё была.

– С ребёнком, что ли, взял? – сразу догадался Герман. – Так это ты…

У Эркина заметно потемнело и отяжелело лицо, сжались кулаки, но ни сказать, ни шевельнуться он не успел. Его опередила женщина.

– А ну, оба заткнулись, раз мозгов нет.

Братья быстро переглянулись и кивнули. Эркин заставил себя разжать кулаки и взять свою кружку.

– Попробуйте пирожки, – обратился он к женщине. – Домашние.

– Ваша жена пекла? – женщина взяла продолговатый, с изюмом, и откусила. – Очень вкусно.

И Эркин не смог не улыбнуться.

Его улыбка сняла возникшее напряжение. Герман и Михаил тоже взяли по пирожку и похвалили. Их похвалы прозвучали достаточно искренно, и Эркин совсем успокоился.

Завтрак грозил плавно перейти в обед, но женщина решительно завернула остатки бутербродов.

– Хватит с вас. На потом оставьте.

Эркин хотел сказать, что скоро… да, Лугино, десять минут стоянка, наверняка можно будет прикупить, но тут же сообразил, что с деньгами у попутчиков может, как у Кольки, впритык, и не ему в это лезть.

– Ладно, – кивнул Герман. – Потерпим до потом.

А Михаил спросил:

– Ну, а курить можно?

– В тамбур идите, – ответила женщина.

– Пошли? – предложил Герман Эркину.

Эркин кивнул и достал из кармана полушубка сигареты.

Многие курили прямо в вагоне, но если просят выйти, то отчего же и нет. Тогда, прошлой зимой он тоже ходил курить в тамбур вместе с Владимиром, интересно, как у того там наладилось? Должно быть всё хорошо и как положено. Как увели тогда с двух сторон под руки, так, надо думать, и оженили сразу. Ну, и удачи ему.

В тамбуре было прохладно, и после вагонной духоты даже приятно. Дружно закурили.

– А работаешь где? – спросил, словно продолжая разговор, Герман.

– На заводе грузчиком, – спокойно ответил Эркин и столь же естественно спросил: – А вы?

– Перебиваемся, – вздохнул Михаил.

– Чего умеем, того не нужно, – хмуро улыбнулся Герман. – А чего нужно, так не умеем. Я-то прямо со школы, добровольцем. И он следом. Вот и остались при пиковом интересе.

Эркин понимающе кивнул. Подобных разговоров он слышал много. И Колька так же объяснял, чего он в грузчики пошёл. Но у Кольки руки-ноги на месте, а у них…

– А там ты кем был? – спросил Михаил.

– На мужской подёнке крутился, дрова там попилить-поколоть, забор поставить, – братья кивнули. – А летом бычков пасти и гонять нанимался.

– А до…

– До Свободы? – уточнил по-английски Эркин. – Рабом был, – и смущённо улыбнулся. – Я не знаю, как это по-русски называется.