Земля обетованная

Я свернул направо на Мальборо-стрит, и прижался к поребрику у пожарного гидранта напротив входа в мой дом. Мы молча поднялись. И молчали, когда вошли в квартиру. Молчание в квартире стало неловким, и это осознание зависло между нами так, будто Кейт Миллетт никогда и не рождалась.

— Я приготовлю что-нибудь на ужин, — сказал я. — Хочешь выпить сначала? — Мой голос был слегка сиплым, но мне не хотелось откашливаться. Выглядело бы так же неуклюже, как и в старых фильмах Леона Эррола.

— А ты будешь? — спросила она.

— Я буду пиво. — Мой голос из сиплого стал хриплым. Я закашлялся, чтобы скрыть, что пытаюсь прочистить горло.

— Тогда я тоже, — сказал она.

Я достал из холодильника две банки «Ютика Клаб»

— Стакан? — спросил я.

— Нет, сойдет из банки.

— Когда-нибудь пробовала такое? — спросил я. — После того как перестали импортировать «Амстель», я занялся экспериментами.

— Очень приятное.

— Спагетти хочешь?

— Конечно, с удовольствием.

Я достал упаковку соуса из морозилки, немного подогрел под горячей водой и, отрезав алый кусок соуса, положил его на блюдце. Зажег под сковородой самый маленький огонек, накрыл ее крышкой и глотнул «Ютика Клаб».

— Помню, когда я был еще совсем ребенком и оказался где-то в западном Массачусетсе, там рекламировали «Ютика Клаб» при помощи маленькой фигурки, составленной из букв "Ю" и "К". Кажется, его звали Юки.

Я снова закашлялся и допил пиво. Пам Шепард чуть присела на один из двух стульев у стойки и вытянула перед собой ноги, слегка их расставив, отчего ее легкое летнее платье туго натянулось на бедрах. Я вдруг задумался, можно ли использовать слово «набухающий» в качестве имени существительного. Я — набухающий. Звучит неплохо. Она сделала маленький глоток пива из банки.

— Нравится? — спросил я.

Она кивнула.

— А план? Как насчет него?

Она покачала головой.

— Хорошо, тебе он не нравится. Но ты согласна исполнить его? Не губи себя. Соглашайся. Я могу вытащить тебя из этой грязи. Позволь мне.

— Да, — сказала она. — Я сама себе не нравлюсь, но соглашаюсь. Ради Харви, ради детей, ради себя самой. Вероятно, в большей степени ради себя самой...

Ага, снова проказливый шарм. Я должен использовать эту силу только для добрых дел.

Я свистнул и с хлопком открыл еще одну банку «Ютика Клаб». Поставил на огонь воду для спагетти и принялся чистить листья салата.

— Хочешь еще пива? — спросил я.

Листья салата я положил в ледяную воду, чтобы они стали хрустящими.

— Пока нет.

Она сидела неподвижно, попивала пиво и наблюдала за мной. Я иногда поглядывал на нее, улыбался и старался не глазеть на ее бедра.

— Не могу понять тебя, — сказала она.

Я нарезал красный лук тонкими, как бумага, ломтиками широким мясницким ножом.

— Ты имеешь в виду, как человек с такой внешностью и такой талантливый может заниматься подобной работой?

— Меня больше занимали противоречия характера. Из тебя брызжет мужское превосходство, но ты можешь быть одновременно очень заботливым человеком. Представляешь собой гору мускулов — и прочитал все эти книги. Ты полон сарказма, умничаешь, насмехаешься над всем, но совсем недавно ты по-настоящему испугался, что я скажу «нет», и двое людей, которых ты и не знаешь-то по-настоящему, попадут в беду. А сейчас ты готовишь мне ужин и, несомненно, нервничаешь оттого, что мы оказались вдвоем в твоей квартире.

— Несомненно?

— Несомненно.

— А ты?

— И я. Но я обычная домохозяйка, жена человека среднего класса. Я могла предположить, что ты более привычен к подобным ситуациям. Не могу же я быть первой женщиной, для которой ты готовишь ужин?

— Я часто готовлю для Сьюз, — сказал я. Нарезал несколько местных томатов. Взялся за зеленый перец.

— И больше ни для кого?

— В последнее время только для Сьюз.

— Что же во мне такого особенного? Почему ты так напряжен?

— Я не совсем уверен. Вероятно, все потому, что ты соблазнительна, а я похотлив. Это я знаю. Но скорее всего еще и потому, что я чувствую необходимость оставить все как есть.

— Почему? — Она отставила банку и сложила руки под грудью.

— Я пытаюсь воссоединить тебя с Харви, в мне не кажется, что лучший способ — затащить тебя в постель. К тому же Сьюз это тоже не слишком понравится.

— Почему она должна знать об этом?

— Потому что, если я не скажу ей, значит, появятся вещи, которые я от нее утаиваю. Она не сможет мне верить.

— Но она не сможет узнать, что не может тебе верить.

— Да, не сможет.

— Идиотизм.

— Нет. Самое главное, что она не сможет мне верить. Что я не заслуживаю доверия. То, что она не узнает об этом, явится просто очередным обманом.

— Ты исповедуешься в каждом проступке?

— В каждом, о котором она имеет право знать.

— И много их было?

— Несколько.

— И Сьюзен высказывала неодобрение?

— Нет, в основном нет. Но она этих женщин не знала. А тебя она знает. Я думаю, это причинит ей боль. Особенно сейчас. Наши отношения в некотором роде в кризисном положении. Не совсем уверен почему, но мне кажется, что это усугубит ситуацию. Будь она проклята.

— По-моему, она — очень счастливая женщина.

— Может быть, пожелаешь поклясться в этом? Совсем недавно она обозвала меня полным идиотом.

— Это можно себе представить.