Земля обетованная

В нашей попытке удержать законопроекты Палаты представителей и Сената хотя бы на расстоянии крика друг от друга, у нас была одна вещь, работающая в нашу пользу: Либерман и Боксер, а также демократы Палаты представителей и большинство экологических групп приняли систему "cap-and-trade", подобную той, которую я одобрил во время кампании, как предпочтительный механизм для достижения значительного сокращения выбросов парниковых газов. Вот как это работает: Федеральное правительство устанавливает предельный объем выбросов парниковых газов для компаний, а каждая компания сама решает, как достичь поставленных целей. Компании, превышающие лимит, будут платить штраф. Компании, не превысившие лимит, могли продавать свои неиспользованные "кредиты" на загрязнение окружающей среды менее эффективным предприятиям. Устанавливая цену на загрязнение и создавая рынок для экологически чистого поведения, подход "ограничение и торговля" дает корпорациям стимул разрабатывать и внедрять новейшие "зеленые" технологии; при каждом технологическом прогрессе правительство может еще больше снизить ограничения, поощряя устойчивый и благотворный цикл инноваций.

Были и другие способы установить цену на загрязнение парниковыми газами. Некоторые экономисты считали, что проще, например, ввести "углеродный налог" на все ископаемые виды топлива, препятствуя их использованию путем повышения их стоимости. Но одна из причин, по которой все сошлись на предложении по ограничению выбросов и торговле, заключалась в том, что оно уже было успешно опробовано — и не менее успешным президентом-республиканцем. Еще в 1990 году администрация Джорджа Буша-младшего ввела систему ограничения и торговли, чтобы ограничить выбросы диоксида серы, выходящие из дымовых труб заводов и способствующие кислотным дождям, которые разрушали озера и леса на Восточном побережье. Несмотря на мрачные прогнозы, что эта мера приведет к закрытию заводов и массовым увольнениям, компании-нарушители быстро нашли экономически эффективные способы модернизации своих заводов, и через несколько лет проблема кислотных дождей практически исчезла.

Создание системы ограничения и торговли выбросами парниковых газов требует совершенно нового уровня масштаба и сложности. Борьба за каждую деталь обещала быть ожесточенной, лоббисты кишмя кишели, и каждый член Конгресса, чей голос был нам нужен, добивался той или иной уступки. И, как меня учила борьба за принятие закона о здравоохранении, тот факт, что республиканцы когда-то поддержали политическую идею, выдвинутую одним из них, не означает, что они поддержат точно такую же идею при президенте-демократе.

Тем не менее, я должен был верить, что наличие успешного прецедента дает нам реальный шанс на достижение соглашения. Кэрол, Фил и остальные сотрудники законодательного отдела Белого дома провели большую часть весны 2009 года, курсируя туда-сюда между палатами, подталкивая действия, сглаживая проблемы и предоставляя основным игрокам и их сотрудникам техническую поддержку или политические рекомендации, в которых они нуждались. Все это происходило в то время, когда мы все еще пытались поправить экономику, довести до ума законопроект о здравоохранении, собрать иммиграционный пакет, утвердить кандидатуры судей и провести через Конгресс дюжину других мелких инициатив — свидетельство того, как упорно команда работала над собой. Это также придавало офису Рама — скудно обставленному, с большим столом для совещаний в центре, обычно заваленным чашками с кофе, банками диетической колы и случайными недоеденными закусками — атмосферу центра управления воздушным движением.

Затем, в пасмурный день в конце июня, наши труды начали окупаться. Социальный отдел Белого дома устроил пикник для сотрудников на Южной лужайке, и я только начал пробираться сквозь толпу, держа на руках младенцев и позируя для фотографий с гордыми родителями сотрудников, когда по траве пронесся Рам со свернутым в рулон листом бумаги в руке.

"Палата представителей только что приняла законопроект о климате, господин президент", — сказал он.

"Это здорово!" сказал я, похвалив его. "Насколько близко было голосование?"

Рам показал мне свой подсчет: 219–212. "На самом деле мы получили восемь умеренных республиканцев. Мы потеряли пару демократов, на которых рассчитывали, но с ними я разберусь. А пока вам стоит позвонить Нэнси, Ваксману и Марки и поблагодарить их. Им пришлось изрядно потрудиться".