Земля обетованная

Джо также высказался против рейда, утверждая, что, учитывая огромные последствия неудачи, мне следует отложить принятие любого решения до тех пор, пока разведывательное сообщество не будет более уверено в том, что бин Ладен находится в комплексе. Как и в случае с каждым важным решением, которое я принимал на посту президента, я ценил готовность Джо идти против преобладающих настроений и задавать жесткие вопросы, часто в интересах предоставления мне пространства, необходимого для моих собственных внутренних обсуждений. Я также знал, что Джо, как и Гейтс, был в Вашингтоне во время "Первой пустыни". Я представлял, что у него остались сильные воспоминания о том времени: убитые горем семьи, удар по американскому престижу, упреки и представление Джимми Картера как безрассудного и слабоумного человека, санкционировавшего эту миссию. Картер так и не оправился политически. Негласно предполагалось, что и я, возможно, не оправлюсь.

Я сказал группе, что они получат мое решение к утру — если рейд состоится, я хотел убедиться, что у Макрейвена есть максимально широкое окно для выбора времени начала операции. Том Донилон вернулся в Овальный кабинет вместе со мной, со своим обычным набором папок и блокнотов под мышкой, и мы быстро просмотрели его контрольный список потенциальных действий на предстоящие выходные. Казалось, они с Бреннаном подготовили план действий на все случаи жизни, и я видел напряжение и нервозность на его лице. За семь месяцев пребывания в должности моего советника по национальной безопасности он старался больше заниматься спортом и отказаться от кофеина, но, очевидно, проигрывал эту битву. Я восхищался способностью Тома к напряженной работе, бесчисленными деталями, которые он отслеживал, объемом меморандумов, телеграмм и данных, которые ему приходилось поглощать, количеством исправленных им ошибок и межведомственных перепалок, которые он разрешал, и все это для того, чтобы у меня была информация и ментальное пространство, необходимые мне для выполнения моей работы. Однажды я спросил Тома, откуда взялись его стремление и усердие, и он объяснил это своим происхождением. Он вырос в ирландской семье из рабочего класса, закончил юридический факультет и участвовал в различных политических кампаниях, чтобы в итоге стать крупным экспертом по внешней политике; но, несмотря на свои успехи, по его словам, он все равно постоянно чувствовал необходимость доказывать свою правоту и боялся провала.

Я рассмеялся и сказал, что могу это понять.

Мишель и девочки были в редкой форме за ужином в тот вечер, без устали дразня меня тем, что они называли моими "способами" — как я ем орехи по горсти за раз, всегда предварительно разжимая их в кулаке; как я всегда ношу по дому одну и ту же пару старых ржавых сандалий; как я не люблю сладкое ("Твой папа не верит во вкусные вещи… слишком много радости"). Я не сказала Мишель о своем предстоящем решении, не желая обременять ее тайной, пока не буду точно знать, что планирую делать, и если я и была более напряжена, чем обычно, она, похоже, этого не заметила. Уложив девочек спать, я удалился в комнату для переговоров и включил баскетбольный матч, следя взглядом за движущимся мячом, пока мой разум в последний раз прокручивал различные сценарии.

По правде говоря, я сузил рамки решения по крайней мере за пару недель до этого; каждая встреча с тех пор помогала подтвердить мои инстинкты. Я не был сторонником ракетного удара, даже такого точного, какой придумал Картрайт, считая, что без возможности подтвердить, что бин Ладен был убит, рисковать не стоит. Я также скептически относился к предоставлению разведке дополнительного времени, поскольку дополнительные месяцы, которые мы потратили на наблюдение за комплексом, не дали практически никакой новой информации. Кроме того, учитывая все уже проведенное планирование, я сомневался, что мы сможем хранить наш секрет еще месяц.

Оставался только один вопрос: отдавать приказ о проведении рейда или нет. Я ясно представлял себе, насколько велики ставки. Я знал, что мы можем смягчить риски, но не устранить их. Я был абсолютно уверен в Билле Макрейвене и его "морских котиках". Я знал, что за десятилетия, прошедшие после "Первой пустыни" и после инцидента с "Черным ястребом" в Сомали, американские силы специального назначения преобразились. При всех стратегических ошибках и непродуманной политике, которыми были наполнены войны в Ираке и Афганистане, они также породили кадры бойцов, которые провели бесчисленное количество операций и научились реагировать практически на все мыслимые ситуации. Учитывая их мастерство и профессионализм, я верил, что "морские котики" найдут безопасный выход из Абботтабада, даже если некоторые наши расчеты и предположения окажутся неверными.