Земля обетованная

Я выпустил рядом с его ногой две пули. Они отскочили от каменного пола и со свистом разлетелись в разные стороны. Врезались во что-то деревянное. Я не смотрел: пусть их.

– Это не ложь! – воскликнул Стэп.

– Прошу прощения, – спокойно сказал я. – Это не твоя ложь. Это – ложь Мириам. Потому и промазал.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил я. – Памяти? Кассеты? Фотографии? Чего?

Стэп вздохнул и покачал головой. Я снова поднял револьвер.

– Ты мне начинаешь действовать на нервы, – предупредил я. – У вас что-то пропало. Ты думаешь, что я знаю. Клянусь, понятия не имею.

– О'кей, – сказал он. – У нас там была установлена система наблюдения. Такой раньше никто не пользовался. Мы установили маленькие и большие камеры. Люди, за которыми мы следили, были не дураки. Тоже кое-что имели.

Он нахмурился. Воспоминания были не из приятных.

– Большим местным авторитетом на то время был Гверини. Маккендрик служил у него на побегушках. Но у него были амбиции.

Стэп уставился на меня.

– Гверини обтяпывал дела с выходцами с востока через постель. У нас была одна комната, оборудованная видеокамерами. Люди Гверини не смогли их обнаружить. Мириам и Мэй работали там с клиентами. Когда они ею не пользовались, туда шли люди Гверини и вели переговоры. Для нас это было очень полезно.

– И?

– Не делай скучного лица, Бирс. Мы говорим не о кучке заурядных местных рэкетиров. Все это должно было перерасти в нечто большое.

Я покачал головой.

– Куда податься маленькому человеку?

– Мы могли взять их всех. Гверини. Маккендрика. Подонков с востока. Наши агенты вели наблюдение, выжидали момент. Стоило нам отвернуться, как кто-то явился и поубивал всех до одного.

Он гневно смотрел на меня.

– Мы записали бойню на две пленки. Когда отмыли кровь, обнаружили, что записей нет. Вся наша работа. Все доказательства.

Он снова осуждающе посмотрел на меня.

– Это означает, – сказал Стэп, – они знали, куда смотреть.

– Понимаю, для вас это был удар. Не надо было отворачиваться.

– Пошел ты… – пробормотал он. – Мы все потеряли. Бандиты разбежались. Гверини вскоре убил его же подельник. Маккендрик сделался местным доном и городским благодетелем. Результат? У нас здесь настоящий Дикий запад, а никто не подозревает. Поезда и автобусы ходят по расписанию. Посмотришь вокруг и подумаешь, что с преступностью проблем нет. Да потому что все в их руках.

Это я и сам успел почувствовать.

– Итак, – сказал я осторожно, – если это я оказал им услугу, как получилось, что меня посадили в тюрьму, вынесли смертный приговор, кололи все эти годы иголками?

– Это ты мне скажи.

– Я не знаю.

– Сколько у тебя еще будет ко мне вопросов, Бирс?

– Только один. Получается, я хотел их подловить. Или кто-то хотел.

– Верно.

– С помощью записей?

Он не ответил.

– А если бы они у тебя сейчас были? – спросил я.

– Тогда люди посыпались бы отсюда до самой Атлантики. Маккендрик был бы самой мелкой добычей. Почему, ты думаешь, он держал тебя все эти годы живым? Ему все еще нужны эти записи.

В этот момент я, должно быть, поумнел. Задав следующий вопрос, подумал, что мог бы в свое время стать приличным детективом.

– А когда Фрэнки Солера перед смертью признался священнику в убийстве? – спросил я.

Рот Стэпа скривился в подобии улыбки.

– Тогда Маккендрик узнал, что ты выходишь. Это означало, что скоро ты умрешь. Он продержал тебя в тюрьме больше двадцати лет, старался выжать то, что хотел. Если он не смог добыть этого, а ты получил доступ к свободе, тогда…

Он нахмурился. Думаю, он не знал, сказать ли то, что было у него на уме.

– Полгода назад мы перевели тебя из Гвинета в подобие тюремной камеры. Есть у нас такое заведение в лесу, – продолжил он.

Эта новость меня глубоко ранила. Оказывается, я был совсем плох, раз ничего не заметил. Он продолжил:

– Вся эта чепуха по телевидению насчет казни была устроена Маккендриком. Он пытался замести следы. Мы гоже старались к тебе подобраться. Не получилось. Пока ты жив.

Мой старый партнер пожал плечами, словно врач, разочарованный тем, что прописанные им таблетки от кашля не помогли пациенту.

– Мы попробовали еще несколько способов. Не получилось. Тогда решили выпустить тебя домой. Посмотреть, что случится.

Он не сводил с меня слезящихся глаз.

– Ты всегда был умен, Бирс. На том банковском счете твоя подпись.

Я подумал о документе в компьютере Сюзанны Аурелио. И о записи на полях.

– Я кое-что увидел в судебных документах. Насчет звонка, который я будто бы сделал. Вы не смогли этим воспользоваться. Почему?

– Незаконное телефонное подслушивание. Я подумал, что это допустимо, потому что Мириам знала об этом. Она поставила жучок в твою линию.

– Нашу линию.

– Твою линию, – сказал он и снова взял свою маленькую игрушку. – Хочешь послушать?

– Конечно, – сказал я и по улыбке на его больном лице заключил, что, возможно, это – последнее, чего мне может хотеться.

Он стал нажимать на кнопки.