Земля обетованная

На мне была чистая хлопчатобумажная пижама, за что я был благодарен. Снизу доносился громкий звук телевизора, английский канал, и там, к моему смятению, упоминалось мое имя.

«Ох!» — подумал я и пошел вниз по скрипучим ступеням.

Они обе сидели перед маленьким телевизором. У Элис было испуганное выражение лица. Лао Лао квохтала, словно старая глупая курица.

Выпуск новостей подходил к концу.

— Мне не послышалось? — спросил я.

Лао Лао окинула меня злобным взглядом, взяла пульт и, к моему удивлению, вернула телевизионную программу к началу, словно на магнитофоне.

— Как это вам удалось? — изумился я.

Она в отвращении покачала головой.

Через две секунды начали читать новости. Это была местная станция. Основной новостью была казнь бывшего полицейского, приговоренного к смерти двадцать три года назад.

На экране появилась красавица Сюзанна Аурелио, мой адвокат. Она говорила из места, названия которого я никогда не слышал, — «коррекционное заведение Маккендрика». На глазах Сюзанны были слезы, она качала головой и говорила что-то о жестокости смертного приговора.

— Но офицер Бирс убил свою жену и пятилетнего сына, — возразил ей журналист. — Разве такой человек не заслуживает смерти?

Сюзанна промокнула глаза платочком. Она выглядела как на оперной сцене: шелковые одежды, жемчуг, всхлипывания.

— Многие так думают, Брюс. Но я видела, как этот человек пошел сегодня на смерть. Слушала его признание. Он так раскаивался. Вы видели эти последние мгновения…

— Разумеется, — прервал ее с усмешкой журналист. — Здесь мы должны закончить. Ну а теперь об Ассоциации промышленных рекламодателей…

Лао Лао взяла другой пульт дистанционного управления — коллекционирует она их, что ли? — и отключила телевизор.

— Вот это новость! — сказала она, глядя на меня и качая головой. — Новый ухажер не только старый подонок. Он к тому же и мертвый старый подонок.

Находиться вне мира живых — не такая уж плохая новость. Теперь я знал, что копы — настоящие копы, такие как близнецы Тики и белокурый полицейский из бакалейного магазина — уже не станут в поисках меня рыскать по улицам. Теперь мне надо будет бояться только людей Маккендрика и Стэпа. Первые, в чем я успел убедиться, хотели меня убить. Последние, скорее всего, освободили меня незаконно, надеясь освежить мою память в отношении событий, происшедших двадцать три года назад, либо повесить на меня новое преступление.

Казалось невероятным, что я одержу победу над этими двумя командами. Ведь у меня не было никакой поддержки (за исключением помощи), не было информации, настоящего оружия. Я мог истратить двадцать тысяч долларов на «узи» или другую подобную игрушку и начать жизнь по образцу киношных персонажей Клинта Иствуда. Но это было неправильно. Не мое. Более того, мне стало казаться, что я привыкаю к новому веку. Нынешние люди не сильно отличались от прежних. Они просто стали чуть более жалкими и трусливыми. И излишне полагались на неодушевленные предметы и туманные процедуры, подсказывавшие им, как поступить. Когда я был копом и слышал, что кто-то совершил правонарушение, все было просто. Я ехал в тот дом, стучал в дверь, смотрел преступникам в глаза и громко спрашивал: «Ну?»

Все это я уже обсудил с Элис. То, что она сказала, подтвердило мои впечатления. В этом мире, прежде чем приступить к работе, включали компьютер, искали нужную информацию и слепо ей следовали. Думать не надо, делайте, как написано. Поступайте, как вам укажут. Мне показалось, что это девиз нового века, и я подумал, что мне повезло: осталось маленькое пространство, в которое пещерный человек может бросить зажженный фитиль. У предсказуемых людей имеются предсказуемые слабости, и этим надо воспользоваться.

Была и другая отличная новость. Элис сказала, что никому не ведомо, кто она такая. Ясно, что она права. Если бы Стэп или Маккендрик знали адрес Лао Лао, то явились бы сюда, пока я спал, с оружием. Даже почтальон не приходил, жаловалась Лао Лао своей внучке.

Правда заключалась в следующем. Здесь, на третьем этаже тесной квартиры бабушки Лун, пропахшей мертвыми лягушками и бог знает чем еще, доносившимся из китайской аптеки, мы были в безопасности.

Возможно, Элис и тот, кто стоял за ней, хотели, чтобы мы здесь оставались. Я изо всех сил старался понять, доверяю я ей или нет. Проще всего было бы сказать: нет. Она так медленно рассказывала свою историю, что я знал: многое еще не сказано. Была ли причина для такой сдержанности, этого я не знал. Может, в жизни Элис есть куда больший секрет? Я не мог отделаться от факта, что в ту ночь на Оул-Крик она чувствовала себя как дома и ко всему была готова, а ведь прошло всего несколько часов с тех пор, как меня выпустили из Гвинета. Или, если выразиться точнее, из «коррекционного заведения Маккендрика».