Земля обетованная

Старик ел последним. Он привык к голоду и почти не замечал его. В этом году урожай они соберут больший, и, возможно, паёк их увеличится. Закончив еду, все направились на свой огород. Девочкам предстояло собирать зерно, а мальчики копали морковь и свеклу. Они выкапывали корнеплоды, протирали их и относили в землянку, там они укладывали всё в отрытую заранее яму и пересыпали слои песком. Девочки выбирали из колосьев зёрна и ссыпали в мешочки. Днём они разложат содержимое на столе, и будут выбирать крупные зёрна, чтобы заготовить семена, остальные будут их пищей. Зерна они сажали мало, потому что не хватало площади. Но старик из года в год обновлял свой запас. Он надеялся посадить зерно там, куда они шли, он мечтал посадить целое поле зерна и когда-нибудь испечь хлеб. Он рассказывал им о хлебе, но они никогда его не ели, но верили ему и делали эту работу. Сам же старик срезал тыкву и разделывал её. Сначала он вынимал семечки, а потом счищал кожуру и нарезал мякоть пластинами. Пластины же раскладывал на камнях – скоро подымится солнце и высушит их. Это будет их пищей на весь год. Семена он промоет и высушит днём. Лучшие станут семенами, остальные они съедят.

День приближался к полудню. Солнце поднималось выше и выше, раскаляя землю. Работать становилось тяжело, и старик, собрав высушенную тыкву, повёл всех в землянку. Он достал две пары тёмных очков и две пары перчаток. Одни очки и перчатки старик одел сам, вторую пару вручил одному из мальчиков, и они направились наружу. Обойдя землянку, они стали подниматься наверх. Солнце светило так ярко, что и в очках было трудно смотреть, а жар его палил даже через одежду. Они кутались в одежду, стараясь не подставлять открытые участки кожи солнцу. Сильное ультрафиолетовое облучение моментально вызывало на ней ожоги. Поднявшись наверх, они подняли щиты, сделанные из прутьев и камыша, и закрепили их. Щиты располагались так, что затеняли их огород, не давая светилу спалить все посадки. Закончив работу, они спустились вниз. Мальчик зашёл в землянку, старик же, взяв котелок, набрал в него воды и поставил на специальное место, огороженное полированными пластинами. После этого он тоже зашёл в убежище. Девочки дружно перебирали зерна, напевая странную песню. Он научил их песням, которые знал сам, но помнил из этих песен не больше куплета, иногда, правда, с припевом. Вот они и пели куплеты из разных песен вперемешку. Посидев немного, старик достал из ящика немного крупы и ломтиков сухой картошки. Наполнив кружку, он взял её и ложку и направился к своему очагу. Вода разогрелась почти до кипения, потому что на солнце температура доходила почти до семидесяти градусов, а за счёт зеркал вода нагревалась почти до кипения, но никогда не закипала. Он высыпал содержимое кружки в котелок и, помешав некоторое время, зашёл обратно в землянку. Там он снял горячую уже одежду и лёг на топчан. В землянке жара постепенно поднималась почти до сорока градусов. Дети легли на голый пол и тихонько болтали между собой. Полежав, таким образом, минут двадцать, он встал, оделся и вышел наружу. Ещё раз перемешал варево. Так он проделал ещё дважды, прежде чем снять с очага. Наконец он зашёл в землянку и поставил котелок на стол. Пока шёл процесс варки, солнце перевалило зенит, и жара перестала нарастать. Старик добавил в варево щепотку какого-то порошка и принялся всё это перемешивать. Когда еда достаточно остыла, он начал накладывать еду в кружки. Невзирая на жару, дети ели с аппетитом. Они ели эту, едва солёную, бурду, и она им нравилась, а он смотрел на них и вспоминал своих детей. Едва ли он смог бы тогда заставить их съесть это. Тогда, в то далёкое время, их едва удавалось заставить съесть наваристый борщ или кашу. Сейчас же эти дети ели то, что и его когда-то давно вряд ли заставили бы есть даже под угрозой расстрела. Обед закончился, а жара всё ещё не спадала. Все снова улеглись на полу. Кто дремал, кто тихонько болтал. Наконец, жара пошла на спад, и можно было возвращаться к работе. Они снова вернулись на огород. Старик поторапливал их. Нужно было убрать и высушить всё до прихода дождей. Они работали споро, благо, что становилось прохладнее. Картошку они затаскивали и складывали в углу. Завтра одна из девочек будет мыть и резать её, чтобы засушить. Они оставляли картошки немного, на рассаду и сварить «в мундире» тогда, когда наступят морозы, и они будут топить печь. Правда, в этом году им удалось собрать мало топлива. Местность была почти пустынной, всё выгорело после пожаров, и они едва собрали всякого горючего хлама недели на четыре-пять скудной топки.