Земля обетованная

— Не до кофейни мне, дорогой мой друг! Это все прекрасные дни золотого прошлого. Теперь они позади! Знаете, чем мне братец пригрозил? Если я и дальше буду артачиться, он снова станет юристом. А я только отстаиваю память моей матушки! Если бы она знала! Она бы перевернулась в гробу.

— Это еще как сказать. Может, она полюбила бы сноху.

— Что? Моя мать, правоверная иудейка, и полюбила бы шиксу?

Я направился к двери.

— Пойдемте, господин Александр! Чашечка кофе и разговор по душам вам сейчас не повредят. Сделайте мне одолжение.

В эту минуту вид у Силвера был особенно неприкаянный и несчастный. Борьба за веру не прошла для него бесследно — это был уже совсем не тот жизнелюб, каким я знал его в недавнем прошлом. Даже походка Силвера утратила былую прыть: когда мы пересекали улицу, его чуть не сшиб велосипедист, что было бы немалым позором для смельчака, который прежде шутя лавировал между спортивными автомобилями и омнибусами.

— Ромовый кекс совсем свежий, — встретила нас кондитерша. — Очень рекомендую, господин Силвер.

Безрадостным взглядом Александр обвел витрину с выпечкой.

— Шоколадную голову, — выбрал он наконец. Очевидно, темный цвет шоколада больше всего подходил к его похоронному настроению.

Кондитерша принесла кофе. Александр немедленно обжег губы, настолько он оказался горячий.

— Тридцать три несчастья, — пробормотал он. — Я от горя сам не свой.

Я завел разговор о бренности всего земного, надеясь тем самым настроить его на философски-меланхолический лад и слегка поразвлечь. В качестве примера я выбрал Дюрана-второго. Но Александр меня почти не слушал. Вдруг его шея вытянулась, как у разъяренной кобры. Взгляд Силвера был прикован к магазину.

— Вот они! — почти прошипел он. — Арнольд со своей шиксой! Стоят перед витриной! Наглость какая! Видите ее? Видите эту патлатую белокурую стерву в парике и с полной пастью зубов?

На другой стороне улицы я узрел Арнольда в элегантном пиджачке цвета маренго и полосатых брюках, а рядом с ним тоненькую и на вид вполне безобидную девицу.

— Высматривает, как бы чего урвать, — прорычал Александр. — Видите этот алчный взгляд?

— Нет, — сказал я. — И вы его не видите, господин Александр. У вас просто не на шутку разыгралась фантазия. Что вы намерены предпринять? Съешьте еще одну шоколадную голову, это самое разумное.

— Исключено! Я должен быть там. Иначе эта шикса вломится в магазин и еще меня ограбит! Пойдемте со мной! Вы мне поможете!

Александр Силвер ринулся через улицу почти с прежней своей отвагой и сноровкой. Очевидно, его окрыляли ненависть и праведный гнев. Он совершил очень элегантное, пружинистое полусальто, чтобы увернуться от пикапа, развозящего детские пеленки, и скрылся за тупой мордой омнибуса.

Я встал и пошел расплатиться.

— Он уже не тот, что прежде, — вздохнула официантка. — Никак не может пережить, что господин Арнольд женился. Как будто хуже беды не бывает! Когда вон война кругом! — Она покачала головой.

Я нарочно приближался к магазину не спеша. Хотел дать Силверу возможность совладать со своими нервами в кругу семьи. В конце концов, не зря же Александр считает себя галантным кавалером, значит, он и в шиксе должен видеть женщину, а женщина заслуживает уважения.

Арнольд меня представил. Опасаясь приступа ярости со стороны Александра, я поздравил молодых довольно сдержанно. Потом стал слушать. Арнольд хотел убрать из витрины объявление о ликвидационной распродаже. Без его согласия такое объявление вешать не следовало, мягко объяснял он.

— Зачем тебе все продавать, Александр?

— Хочу снова открыть адвокатскую контору, — саркастически буркнул Александр. — По бракоразводным процессам! — добавил он.

Шикса, которую звали Каролиной, залилась звонким смехом.

— Как мило! — сказала она. — И как грустно.

— К этому разговору мы еще вернемся, — сказал Арнольд, явно выросший за это время в собственных глазах. — А сегодня Каролина хотела бы взглянуть на наш магазин.

Александр бросил в мою сторону взгляд, который, воистину, был многих томов тяжелей.

— Ты ведь не против, Александр? — защебетала Каролина.

Я видел, как от такого фамильярного обращения Силвер-первый дернулся, будто ужаленный осой.

— Я так и думала, — с улыбкой, как ни в чем не бывало, проворковала Каролина. — Такой галантный кавалер, как ты!

Она открыла дверь и вошла в магазин. Арнольд с дурацкой ухмылкой последовал за ней. Александр в эту секунду напоминал прусского генерала поры Вильгельма, которого ненароком цапнули за гениталии.

— Пойдемте, — пробормотал он сдавленным голосом. — Пойдемте за ними!

Каролина как будто и вовсе не замечала его каменного лица. Она ворковала и щебетала, находила все восхитительным, называла Александра «дорогим деверем», продолжала обращаться к нему только на «ты»и под конец потребовала, чтобы ей показали «эти ваши страшные катакомбы». Все с той же блаженной улыбкой Арнольд открыл люк в полу и по приставной лестнице повел ее в подвал.

— Ну, что вы на это скажете? — простонал Александр, когда молодые скрылись под землей. — Ведет себя, как ни в чем не бывало! Что мне прикажете делать? — Он жалобно смотрел на меня.