Земля обетованная

– Вы здесь, нынче вечером, наверняка единственная, кто знает «Ифигению» наизусть! Ваша кузина Сибилла скорее годится в пляжные звезды. Я очень люблю Сибиллу, она хороший товарищ, и я уверен, что из нее выйдет образцовая супруга, но в жизни не открыла ни книгу, ни рояль. Полагаю, для нее это дело принципа.

– А вы? – расхрабрившись, спросила Клер. – Чем вы занимаетесь? Что любите?

– Чем занимаюсь? Прохожу стажировку на набережной Орсэ. Что люблю? Свою профессию, историю, некоторые книги. Вы знаете таких авторов, как Жид, Клодель, Баррес? Нет? Ага, вот он – разрыв между деревней и Парижем: вы пока еще дружите только с классиками прошлого. Впрочем, не стану утверждать, что вы на этом теряете. Но все же надо приобщить вас к современности. Вы уже видели «Русский балет»?

– Нет. Это красиво?

– Это необходимо! – решительно заявил Клод Паран. – Понимаете, это даст вам за каких-нибудь три часа полное представление о современном искусстве. Костюмы Бакста, либретто Кокто и Менетрие, партитуры Дюка́, Равеля, Стравинского, Дебюсси. Словом, полный синтез нашего времени.

Клер, возгордившаяся было в начале их беседы, теперь сконфуженно осознала, что незнакома со многими людьми и произведениями, которые этот молодой человек считал знаменитыми. Оркестр заиграл танго. Клод Паран встал:

– Вы танцуете?

Прежде Клер брала уроки танцев, но она с отвращением думала о близости мужчины. Разве ее тюлевое платье, такое свежее и воздушное, выдержит прикосновение этих грубых, чужих рук? «Непорочно чиста, как цветок на заре»… Клод Паран задел ногой ее белую туфельку. «Он насажает пятен на мое платье и вдобавок свернет мне лодыжку… Уф! Ну и силища у него!.. Ай! И он танцует не танго Роберто, а совсем другое… Вот досада! Неужели он не мог смирно сидеть рядышком и беседовать?» Клер нашла его интересным, очень эрудированным, полезным источником информации. Но она опасалась за свое белое платье в руках этого пухлощекого партнера. «У него на лбу выступили мелкие капельки пота, – подумала она. – Плохой признак. Надо заставить его передохнуть».

– Давайте сядем, – предложила она. – Я немного устала.

Они нашли спокойный уголок в маленькой гостиной, куда музыка долетала лишь отдельными всплесками.

– Сибилла сказала мне, что вы написали несколько статей… – начала Клер.

– О, это все пустяки. Разве что мое исследование о Барресе, вот им я, кажется, могу гордиться. А вы, как мне сообщили, тоже пишете?

Клер покраснела:

– Кто это вам наговорил? Неужели Сибилла? Ну, я ей скажу, что о ней думаю! Она ведь мне поклялась… Да, я написала несколько стихотворений, просто для себя, но они так скверны, что я их уничтожу.

Мимо прошел дядя Шарль, блистательный в своем двубортном жилете и с огромной розеткой в петлице; он приветствовал их широкой улыбкой:

– Ну, как дела, прекрасная Кларисса? Развлекаетесь? – И пошел дальше, не дожидаясь ответа.

– А этот Ларрак – он здесь? – спросила Клер своего собеседника.

– Нет, что вы, – ответил Клод Паран, – он никогда не бывает на таких вечерах. У него, как у короля, есть собственный двор, только там его и можно увидеть. Он поддерживает вокруг своей особы атмосферу тайны. Говорит, что у него слишком много дел, но он находит вполне естественным тот факт, что прочие особи проводят жизнь в ожидании развлечений. Для того чтобы стать, как Роже, одним из фаворитов патрона, недостаточно просто работать на него, нужно разделять его вкусы, его удовольствия и неудовольствия. Дружба с таким человеком, как Ларрак, – это, может быть, и дар богов, но, если послушать Роже, за этот дар приходится платить, и платить очень дорого! Я смотрю, он вас интересует?

– О, только потому, что он будет хозяином Сибиллы… То есть, я хочу сказать, мужа Сибиллы.

– Нет, вы верно выразились: и самой Сибиллы тоже. Отныне ваша кузина – член его команды. Ларрак поглощает все вокруг себя.

– Потому что сам поглощен работой? – спросила Клер.

Клод Паран неожиданно с удивлением осознал, какое удовольствие доставляет ему беседа с этой юной девушкой, почти ребенком. Неужели она и впрямь так умна, эта провинциалка со светлыми глазами?

Чуть позже, столкнувшись с Сибиллой, которая, как подобает хозяйке дома, непринужденно переходила от группы к группе, Клод сказал ей:

– Сиб, я должен вас поблагодарить. Вы познакомили меня с такой приятной собеседницей.

– Кто, я?.. Ах да, вы, верно, имеете в виду мою кузину Клер? Она и вправду вам понравилась? Не слишком ли от нее несет Сарразаком?

– Вовсе нет. Она очень своеобразна и остроумна.

– Ну, значит, ей повезло, – ответила Сибилла, – потому что мой дядюшка Рауль – настоящий провинциальный медведь. И если его дочь, юная медведица, действительно мила, тем лучше. А где же вы ее оставили?

– Она танцует с младшим Лакуром.

– Черт возьми, да эта медведица выбирает самых красивых молодых людей!

Наконец Клер вернулась на место, рядом с Параном.

– А как же Лакур? – спросил он.

– Глуп и неловок, – отрезала Клер, беспокойно оглядывая смятые кружева своего корсажа.