Земля оборотней

– Ильмо, стой! – воскликнула Асгерд. – Зачем?

– Уходите, – повелительно сказал Ильмо. – Я знаю, что делаю…

– Зачем?! Зачем он это сделал?!

Они стояли у входа в пещеру и прислушивались, но изнутри не доносилось ни звука.

– Вяйно, почему ты не остановил его? – воскликнула Асгерд, сжимая кулаки.

– Он знал, что делает, – со странным выражением на лице сказал чародей.

– Ты как хочешь, а мы пошли внутрь. Ты со мной, Йо?

Асгерд и Йокахайнен осторожно вошли внутрь, прислушиваясь к этой необъяснимой тишине. За ними тихонько кралась Айникки, замирая на каждом шаге. Но на этот раз далеко идти не понадобилось. Сразу за поворотом они наткнулись на Ильмо. Бездыханный и окровавленный, он валялся на земле среди кучи древних костей. Карху нигде не было. Айникки вцепилась себе в волосы:

– Умер! Убили!

– Нет, – спокойно сказал Вяйно, подходя и склоняясь над учеником.

– А где медведь? – с тревогой спросил Йокахайнен.

– А вон он, – еле слышно ответил Ильмо, приоткрывая глаза. – В углу прячется.

В дальнем углу раздавалось громкое сопение. Асгерд пинком раскидала ворох костей… и увидела, что под ними затаился крошечный перепуганный медвежонок.

– Это….Карху?!

– Да. Сампо и кровь богов свершили чудо, – проговорил Вяйно. – Карху хотел вечную жизнь – он ее получил. Но вечная жизнь, доступная ему, может быть получена только через новое перерождение. Путь бога оказался не для него – как я его и предупреждал.

– Так, может, приколоть его? – предложил Йокахайнен, поднимая копье над забившимся в угол зверенышем.

– Не надо. На этот раз из него может вырасти вполне достойный зверь. Боги дали ему еще одну попытку…

– Ильмо! – причитала Айникки, тормоша жениха. – Очнись!

Ей одной не было никакого дела до перерождения Карху: она, рыдая, обнимала любимого. Ильмо лежал весь в крови и не отзывался.

– Неужели еще одного поведу сегодня в Чертог Героев? – печально спросила Асгерд. – Сама не знаю почему, но мне это радости не доставит…

– Нет, валькирия, не сегодня, – ответил Вяйно. – Ты и так немало для него сделала. Не думаю, что ему удалось бы добыть сампо, если бы не твоя помощь. Да и хороший совет, данный вовремя, иногда стоит целого похода. Смотри, Ильмо уже приходит в себя – медведь не успел сильно его поранить…

– Могу я считать, что выплатила ему долг? – серьезно спросил Асгерд.

– Конечно!

– Тогда мне пора возвращаться домой, – Асгерд неожиданно засмеялась. – Ну отец мне и задаст за то, что не принесла ему сампо! Впрочем, мне кажется, ему оно точно было бы ни к чему. Прощайте!

И прежде чем кто-то успел остановить ее, она вышла на порог пещеры и растворилась в солнечном свете.

Эпилог

Время холода и тьмы закончилось; в карьяльские земли вернулась весна. В лесу пахло оттаявшей землей и молодой хвоей, солнечные пригорки покрылись нежными первоцветами. На озере Кемми сошел лед. По первой воде Вяйнемейнен провожал на юг Ильмо и Айникки. Они провели зиму у него на горе и вот отправлялись на Лосиный остров. Вместе с ними отплывал Йокахайнен. Он решил остаться в землях карьяла, заявив, что лучше всю жизнь будет безродным бродягой и чужаком, чем рабом в родном краю.

– Ну вот, все-таки мы поплывем на Лосиный остров, – улыбаясь, говорила Айникки, стоя на мостках рядом с Вяйно, пока Ильмо с Йокахайненом стаскивали на воду лодку. – Мы ведь туда еще прошлой зимой убежать собирались – а теперь кажется, это было сто лет назад! Я уже не думала, что суждено туда попасть…

Айникки улыбалась, но на ее лице пролегли дорожки от слез. Ей и горько было – ведь ее родители погибли жестокой смертью, – и радостно, потому что многим родичам удалось спастись, и скоро она с ними встретится. И главное – Ильмо с ней.

– Ну и подарков ты нам надарил на прощание! – воскликнула она. – Себе-то оставил хоть что-то?

Вяйно только усмехнулся в ответ. Накануне он подарил им почти всё содержимое своих сундуков. Особенно доволен остался Йокахайнен – нежданно-негаданно он оказался обладателем такого количества волшебных предметов, что мог теперь считаться величайшим после своего учителя колдуном на всем севере.

А потом Вяйно играл на кантеле, да так чудесно, что даже звери из лесу сбежались его послушать…

Только у Айникки снова глаза на мокром месте. Она плачет по любому поводу, и от счастья и от горя, стала чувствительна ко всему. «Это дитё в тебе на все отзывается, – говаривал Ильмо. – Не иначе как ждать нам рунопевца!»

– Жалко только родных земель, – сказала Айникки. – Останутся они пустыми, родичи – непогребенными, могилы предков – брошенными… Дворы травой зарастут, упадут изгороди, и никто их не починит… Скоро взойдут озимые – для кого? Луга зазеленеют, да так и сгниют некошеными…

– Не печалься, деточка, – ласково сказал ей Вяйно и обратился к Ильмо, который, закончив возиться с лодкой, подошел попрощаться. – Помнишь, что я сказал тебе насчет крышки сампо?

Ильмо кивнул и широко улыбнулся:

– Ну, прощай, дед! Если будут к нам милостивы боги, скоро увидимся! Жди, приплывем сюда с рыбаками, вернем тебе лодку…

– На всё воля богов, – согласился Вяйно. – Бывай, сынок…