Земля Ольховского (Трилогия)

Закончив расчёты, я вышел наружу и опять тщательно прикрыл за собой дверь, вновь оставив здесь на дежурство своего верного Адмирала. Затем, поднявшись на крышу нашего плавучего дома, я разделся, сложив рядом весь свой арсенал, и занялся хатха-йогой (коврик для асан так и лежал здесь наверху). «Дредноут» продолжал медленно двигаться вверх по течению реки, с севера временами дул лёгкий прохладный ветерок (температура воздуха пока держалась около двадцати пяти градусов тепла), а на тёмно-синем небе появилось много кучевых облаков, которые были редкостью вблизи моря. Постоянно слышались голоса птиц – летающих ящеров здесь уже не наблюдалось, а в воде по-прежнему плескалась рыбёшка всех размеров. Часа через два с половиной наш плавучий дом сделал остановку у неширокого песчаного пляжа правого берега (острова теперь встречались всё реже), собак выпустили на прогулку, а я сделал пробежку вдоль кромки влажного песка. Через полчаса плот по моей команде двинулся дальше, мои люди, свободные от дежурства продолжали отдыхать, и Василий, хотевший было подстрелить показавшуюся из зарослей левого берега крупную антилопу, заколебался и глянул на меня. Я покачал головой: не стоило тревожить понапрасну уставших мужиков, да и моё распоряжение не подходить к левому берегу оставалось в силе. Осторожно заглянув в свою «каюту», я обнаружил, что Наташа ушла в своё помещение, и решил сам прилечь на час-полтора – я, как никто другой, сейчас нуждался в отдыхе. Дверь я на всякий случай закрывать не стал, и Адмирал расположился прямо на пороге, что мне не очень понравилось – если придётся срочно выскакивать наружу, то прежде будет нужно перебраться через него. Впрочем, обстановка оставалась совершенно спокойной, и я ухитрился проспать почти три часа, а проснувшись, ещё некоторое время лежал на своём топчане, прислушиваясь к приглушённым голосам в кубрике. Невольно вздохнув – как-то всё равно чувствовал себя усталым, но разлеживаться было некогда, потому что дело шло к обеду, я поднялся, прошёл на корму, кивнул Александру, сидевшему за румпелем мотора, внимательно осмотрелся, присел на краешек платформы правого борта, где были сломаны ограждения, и осторожно соскользнул в воду. Плавать в реке после недавнего нападения было, пожалуй, несколько рискованно, но я обычно не обращал внимания на такие мелочи – принимать душ или купаться в бассейне тоже может показаться весьма опасным занятием, если не слишком уверенно держаться на ногах… Поплавав минут десять, я вернулся на плот, прошёл в свою «каюту», вытерся большим пляжным полотенцем, неторопливо оделся, а потом тщательно (как обычно) побрился, расчесал щёткой свою чуточку влажную шевелюру и наконец направился в «кубрик», где слышались уже более громкие голоса.

– Николай Александрович! – немедленно заговорил Огнев, поднимаясь со своего топчана, стоило мне лишь показаться на пороге. – У нас тут собаки здорово проголодались, а вся дичь, как назло, показывается только по левому берегу. Если подстрелим – разрешите пристать?

– Ладно! – согласился я, присаживаясь на одну из скамеек подле стола. Пристанем на несколько минут, чтобы забрать трофеи… И вот ещё что! При любой, даже малейшей опасности для жизни разрешаю стрелять без промедления! По всему, что может представлять угрозу!

– Ясно, Николай Александрович! – кивнул мой заместитель. – Пусть только понапрасну не палят – боеприпасов не богато!

Глянув на вопросительно смотревшего на меня Володю, я распорядился ставить воду для картофельного пюре – концентрата ещё хватало, а в сочетании со свежекопчёной рыбой из него получалось совсем даже неплохое блюдо. Доктор тем временем после некоторого перерыва занялся рыбалкой – для него (по моему разрешению) соорудили защиту из обрезков плах, которые заимствовали с уже ненужного наблюдательного поста на крыше сруба. Наш юнга, поставив греться воду, взялся за приготовление овощного салата, и я даже залюбовался тем, как он ловко нарезает острым ножом помидоры, огурцы и зелёный лук – путешествие явно пошло парню на пользу, и теперь он вовсе не казался неуклюжим слабосильным подростком, даже очки носил всё реже…

– Николай Александрович… – заговорил опять мой заместитель, делая одновременно какие-то пометки в своём хозяйственном блокноте. – Я тут хотел предложить вам всем участникам нашей экспедиции по одному проценту золотишка выделить помимо, конечно, тройного годового жалования, а тем, кто на судне остался – по полпроцента… Деньгами, само собой разумеется, не натурой…

– Согласен, Иван Ильич! – рассеянно кивнул я (Огнев, по сути дела, делил шкуру неубитого медведя – золото ещё следовало доставить на судно, а по возвращении – по возможности легально реализовать). – Не забывай также об их доле драгоценных камней!

– Серьёзные суммы набегают! – со вздохом покачал головой Огнев. – Не дай бог – пустятся во все тяжкие…

– Ничего, подготовим как следует наших будущих богачей! – успокоил его я.