Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Второй помощник глянул на меня, ухмыльнулся и, сразу снизив ход, повернул к заливу. Нос катера с неприятным скрежетом выполз на камни — двигатель мы останавливать не стали и лишь поставили «нейтраль». По моему указанию пленников выгрузили на берег (мужикам пришлось изрядно повозиться), рядом бросили пару ящиков комплекта НЗ, судовую аптечку, нож и ключи от наручников.

— Тут у нас пара покойников обнаружилась, Николай Александрович! — доложил Пётр, возвращаясь на борт за очередным «грузом». — Может, как-то отдельно разместить…

— Кидай со всеми! — отмахнулся я. — Освободятся — сами разберутся!

Возня заняла больше четверти часа, и, когда Огнев дал задний ход, высвобождая нос катера, я с некоторым беспокойством глянул на часы — светлого времени у суток нас оставалось не так и много… Мы выбрались из залива и вновь двинулись вдоль берега полным ходом — предстояло пройти что-то около десяти миль. Наш второй помощник, вновь вставший к штурвалу, через пару минут глянул на меня и с некоторым колебанием спросил:

— Приливы-то здесь высокие, Николай Александрович?

— В среднем около метра… Но очень неравномерные, — после небольшой паузы ответил я и с усмешкой глянул на собеседника. — Беспокоишься, Иван Ильич?

— Грех на душу брать не хочу, Николай Александрович, — чуть поморщившись, отозвался он. — Оно, конечно, понятно — бандиты… Ну да ладно: выберутся — их счастье!

Первое время мы шли на прежнем расстоянии от берега — около сотни метров, но минут через двадцать я распорядился подойти поближе, чтобы не обнаруживать себя прежде времени, когда откроется нужный нам залив. В куче сваленного снаряжения я выбрал пару подсумков с магазинами для автомата (каждый вмещал по три магазина) и укрепил их на поясе с двух сторон — не слишком, конечно, удобно, но оказаться безоружным против шести предполагаемых противников будет куда менее разумным делом. Выбрал также автомат, а потом проверил наличие патронов и в его магазине — пули были бронебойно-трассирующего действия (вершинка была окрашена в чёрный цвет с красным пояском).

— Действуем по прежней схеме, Иван Ильич! — строго сказал я Огневу, чтобы не выслушивать его возражений. — Высадишь меня в подходящем месте и отходишь — дальше я разберусь сам.

Второй помощник поморщился, качнул головой, но промолчал — мои приказы он не привык обсуждать. В это время перед нами неожиданно открылся залив (шли слишком близко от скалистого берега, который до последнего момента скрывал в него вход). Протяжённость залива оказалась больше, чем я предполагал — около полукилометра, и в глубине его можно было уже отсюда различить стоявшие на якорях видавший виды танкер длиной метров в сто с лишним, близкого к нему размерами сухогруза, находившегося несколько дальше, и часть корпуса полузатопленного судна правее (видны были лишь надстройки). Едва мы вышли на середину залива и повернули в сторону стоявших на якорях судов, как в носовой части катера послышалась целая серия сильных ударов.

— Зигзагами иди, Иван Ильич! — крикнул я, шагнув к выходу. — С нами здороваются! Придётся ответить на приветствие.

Стрельбу они, безусловно, затеяли раньше времени — расстояние ещё было на пределе дальности прямого выстрела из АКМ по надводной цели. Зато тяжёлый пулемёт имел совсем другие характеристики: после первой же очереди в сторону танкера огонь с него прекратился — надо полагать, что наши противники попрятались кто куда, не спеша указывать своё местоположение демаскирующим (трассирующими пулями) боекомплектом. Поджечь танкер я не опасался — это судно, в отличие от катера, имело двойные стальные борта (должно было иметь, конечно) и дополнительную защиту топливных цистерн. Через пару минут, постепенно снижая ход, мы подошли к носовой части танкера, и я, глянув на ржавую стальную раму якорного клюза, махнул Огневу рукой, чтобы он подошёл вплотную к борту танкера.