Земля от пустыни Син

— Я открыла для себя, что смерть — это совсем не героизм, как считается в литературе, как нас учили в школе… ну, знаете, на литературных произведениях. Она — везде, куда ни посмотришь: рак, СПИД, постоянные войны, терроризм, суицид, умирающие от голода африканские дети, наркотики, безумные дороги, где погибает огромное число людей… Мы каждый день слышим об этом, смотрим по телевизору, живем среди этого… — Лениза прерывается и смотрит на Таню: — Понимаете — среди смерти! И это так далеко от героики! А еще Афган и Чечня — это вот именно такие примеры, как шла ежедневная жизнь молодых парней среди смерти, без всякого там героизма. После того, как я поняла, что осталась в этом мире одна, я начала все больше и больше задумываться над этим. Все боятся смерти: ребята, с которыми я училась, боялись идти в армию, наша соседка боялась рожать, моя мама боялась обратиться к врачу. Поэтому, наверное, нужно ее «приручить», чтобы освободиться от страха… Поэтому, наверное, нужно думать о ней, а не гнать от себя эту мысль… Поэтому, наверное, молодые люди моего поколения так много пишут о ней, поют о ней…

Таня слушает девушку, и ей кажется, что она давным-давно знакома с ней и что это просто ее младшая подруга, которую она неожиданно встретила за границей и которой нужен близкий человек. А впрочем, кто из них старше?…

— Вот так у нас развиваются мысли, — улыбается Лениза.

— Да, интересно развиваются. Ты мне открыла то, над чем я никогда не задумывалась… — медленно произносит Таня. — А как получилось, что они пригласили тебя в Германию? Это твои давние знакомые? — Она намеренно переводит разговор, чувствуя, что должна наедине переварить только что услышанное.

— Мамина подруга, у которой я жила, много лет переписывалась со своим коллегой из Германии, они учились когда-то вместе в Казанском университете. И вдруг, представляете, приходит письмо от него, и он пишет, что принял близко к сердцу мою историю, потому что его сыновья остались совсем без матери, он знает, какое это горе, поэтому с удовольствием пригласит меня летом в гости. Вот так я приехала сюда. Они очень хорошо ко мне относятся и говорят, что, наверное, я могла бы поступить здесь в университет. И теперь, если это так, у меня появится возможность приехать на учебу в Германию.

— Резонно. Ты уже выбрала специальность?

— Да, давно: я хочу стать биологом, и здесь это было бы для меня лучше всего — можно впоследствии получить стажировку в научной лаборатории в какой-нибудь другой стране — в зависимости от темы, я уже узнавала.

— А язык?

— К сожалению, мой немецкий пока не такой хороший. Хотя я училась в немецкой спецшколе, этого ведь недостаточно. Но теперь я, конечно, буду стараться.

Их прерывает звонок по мобильнику.

— Это мне, — улыбается Лениза, доставая из сумочки телефон.

Она разговаривает по-немецки, а Таня, щурясь от солнца, разглядывает пеструю толпу перед Бранденбургскими воротами: там, в центре площади, идет какое-то уличное представление с ставшими теперь такими модными по всей Европе немыми фигурами.

— Я должна извиниться, — пряча мобильник в сумочку, говорит Лениза. — Сейчас они заедут за мной на машине — все приглашены вечером в гости.

— Тогда расплатимся и распрощаемся, — тут же спешит Таня, чтобы не показаться навязчивой. — И я отправлюсь дальше, хочется обязательно посмотреть мемориал Холокост и побывать на Потсдамской площади.

— Не спешите. Я бы хотела познакомить вас с ними, — говорит Лениза. — Они придут прямо сюда. Я объяснила, где мы сидим.

Таня протягивает визитную карточку:

— Вот мои реквизиты, на всякий случай, — и записывает адрес электронной почты, который диктует ей Лениза.

И пока они говорят еще какие-то необходимые слова друг другу, к столику подходит широкоплечий, крепко сбитый — по-другому просто никак нельзя сказать — немец, в хорошем костюме и галстуке. Он крепко пожимает Танину руку и представляется:

— Гюнтер.

4

Костя встречает Таню с цветами.

— Дорогой! Ты как в нашей молодости! — восклицает Таня, прижимая к лицу розы в прозрачном конверте с цветной, изящно закрученной ленточкой.

— А что, нельзя?

— Мама всегда умилялась, когда ты приносил мне букетик ландышей — она считала это особым проявлением чувств с твоей стороны.

Костя ведет машину из Шереметьево-2 в город и слушает Танин восторженный рассказ.

Хорошо, что нужно сосредоточиться на дороге и смотреть все время вперед. Он ловит себя на том, что даже вставляет какие-то реплики. Потому что в голове до сих пор стоит эта встреча в театре, когда он попросту столкнулся с собственным сыном в фойе во время антракта.