Земля – Паладос

— Мне для этого в навигатор лезть не надо. Ближайшая планета с кислородом, мягкой фауной и пресной водой Семега — системы Z-12. Это правее на пару градусов. Но она не населена.

— Будем первыми поселенцами, — проговорил Исаак. — Иначе нас убьют прямо здесь.

Он снова заложил маневр. Резкий, дерзкий, неожиданный. И на этот раз попытка вырваться из тисков увенчалась успехом.

Система Z-12 выскочила из космической черноты, как черт из коробочки. Исаак выключил акселератор и вопрошающе поглядел на спута.

— Нам нужна третья планета, — пояснил синекожий.

Стараясь не отрывать взгляда от навигатора, Исаак начал сближение. Преследователи маячили сзади на самом краю радара. Не отставали, но скорость тоже сбросили.

— Скажи мне, Антрацитище, а как совершается посадка, ты случайно не в курсе? — Исаак веселился все больше, создавалось впечатление, что он уже давно приготовился к встрече со смертью и теперь надеялся если не рассмешить старуху с косой, то хоть посмеяться над ней напоследок.

Спут помотал головой.

— Только теоретически. Сначала надо выйти на орбиту планеты, потом…

— Это я и сам догадался. Ладно, не боись, мой синий друг, как-нибудь сядем.

Сто девятнадцатый борт вышел на орбиту третьей планеты и сбавил скорость. Семега вращалась неспешно. Она была удивительно голубой, наверное, даже более насыщенного цвета, чем Земля.

Материков здесь оказалось всего два, один побольше, второй совсем мелкий. Основную площадь покрывала вода.

— Между прочим, эту планету открыл спут, — поведал Антрацит. — И назвал ее в честь своей любимой…

— Наверное, потому, что эта планета такая же круглая, как его подружка, — проворчал рыжий.

— Чья подружка? — не понял спут.

— Спута, что планету открыл.

— У него не было подружки.

— Ты же сам сказал, что он назвал планету в честь любимой?

— Да, любимой библиотеки. Ты не дал мне договорить…

Тем временем корабли преследователей один за другим заходили на орбиту. Пару раз в сто девятнадцатый жахнули из плазменной пушки, но стреляли вяло, навскидку, не надеясь попасть.

Опарт снова оживился, мычал и мотал головой.

— Чего это с ним? — не понял спут.

— Радуется, что его собратья нас догнали. Рано радуешься, пиратская твоя харя, сейчас мы сядем и…

— И что? — заинтересовался Спут.

— Бросим корабль и сбежим. Пусть погоняются за нами по горам и джунглям. Это не открытый космос, где все видно на парсеки вперед.

Внизу в самом деле был ярко-зеленый лес, больше напоминавший тропики. Из зелени величаво выступали горные хребты.

Опарт снова замычал что есть силы. Глаза его выкатились, как у рака.

— Дерни кляп, — попросил Исаак. — Кажется, он хочет что-то сказать.

Антрацит кивнул и опасливо дернул тряпку.

— ИДИОТ!!! — Голос Опарта разнесся на весь космолет, а может, даже и за его пределы.

Пират закашлялся и выдавил хрипло:

— Угол!! Выравнивай угол!! Расшибемся! Вам же, козлам, автопилот показывает!!!

В груди екнуло. Исаак мгновенно собрался, взгляд стал острым, тело напряглось. Корабль медленно, медленнее, чем хотелось бы, стал сглаживать угол приземления. Нос космолета задрался кверху.

— Скорость сбрось, — приказал Опарт.

— Куда еще-то, — буркнул Исаак. — И так еле ползем.

Но повиновался. Борт сто девятнадцать медленно плыл над заросшим зеленью материком. Внизу не было ничего, кроме леса и гор.

— Кретин! — рычал Опарт. — Идиот недоделанный! Куда ты собрался сажать корабль?!

Исаак поглядел на Спута, потом на экран, где из зелени торчали горные хребтины, как спины гигантских рыбин, вынырнувших из зеленой воды.

— Развяжи меня, если хочешь жить, — распорядился Опарт.

Исаак колебался. Как посадить корабль, он не знал. Знал только, что обычно это делают на ровной площадке, которой здесь и не пахло. Выходит, Опарт прав, и они могут расшибиться. С другой стороны, это может быть уловка.

— Ладно, — согласился Исаак. — Только без фокусов. Нас двое, и мы вооружены.

Провода пришлось резать, так как развязать то, что навертел пьяный священник, было невозможно. Опарт ругался и мял затекшие руки. Пальцы слушались пирата плохо. Ноги рыжий, видимо, перетянул сильнее, потому как Опарт сумел лишь встать и рухнуть, словно подрубленное дерево. Вдвоем со спутом следователь дотащил пирата до пилотского кресла.

Опарту хватило одного взгляда на пульт. Затекшие пальцы привычно забегали по пульту.

— Идиоты, — бормотал пират. — Законченные. Два идиота. Один рыжий, другой голубой. Паладонийское отродье.

— Мы не с Паладоса, — напомнил Спут.

— Да хоть из Добруйскленда, — зарычал Опарт. — Думаешь, от этого умнее стал?

Антрацит притих и молча следил за действиями пирата. Тот, вдоволь нащелкав тумблерами, теперь застыл и действовал редко и четко. Каждое движение его было безукоризненно отточенным.

Корабль снизился до предела, двигаясь теперь скорее как флаер. Внизу уже можно было разглядеть какие-то детали пейзажа.

— А вот сейчас будет жестко, — предупредил Опарт.