Земля под ногами. Из истории заселения и освоения Эрец Исраэль. 1918-1948

"Магендавид адом" ("Красный щит Давида") - общество по оказанию неотложной медицинской помощи; впервые предложил это название Моше Арленгер, глазной врач в Швейцарии. "Магендавид адом" появился в Эрец Исраэль в 1918 году; в Иерусалиме открылась больница с еврейскими врачами и сестрами, чтобы создать больным и раненым "национальную атмосферу". Первый "Магендавид адом" прекратил существование через несколько лет, а в 1930 году был создан вновь и существует по сей день. Его эмблему - красную шестиконечную звезду на белом фоне - можно увидеть на машинах скорой помощи в городах и поселениях Израиля.

***

Писатель Артур Кестлер, автор знаменитого романа "Тьма в полдень", несколько раз приезжал на эту землю и оставил впечатления об Иерусалиме конца 1920-х годов: "Иерусалимская меланхолия - местная болезнь, и источник ее в одновременном воздействии трагической красоты и надчеловеческой атмосферы города. Это пронзительная и гордая красота. Дух Божий витает над камнями, видевшими больше убийств, изнасилований и ограблений, чем в любом другом месте мира. Жители Иерусалима отравлены святостью. Никогда еще я не был так близок к божественности и так от нее далек".

***

Одним из духовных лидеров ортодоксального еврейства Эрец Исраэль был раввин Авраам Карелиц (известный под именем Хазон Иш, "Видение человека" - по названию его 22-томного труда). Он непримиримо относился к сионизму и не признавал Верховный раввинат; тех же взглядов придерживался иерусалимский раввин Йосеф Хаим Зонненфельд. Противники сионизма утверждали, что без "Божественного вмешательства" нельзя изменить судьбу народа: "Избавление придет от Господа, Который пошлет Мессию, чтобы привести нас на Святую Землю. Мы не желаем свободы от человека, кем бы он ни был, а хотим ее от Всевышнего".

В 1935 году последователи рава Зонненфельда основали в Иерусалиме ультраортодоксальную общину "Нетурей карта", чтобы быть "свободными от влияния современного духа с его ложными идеями" ("нетурей карта" в переводе с арамейского языка - "стражи города"). Члены этой общины считают, что существование светского Израиля противоречит еврейской религии, а потому не признают государство и его учреждения, не голосуют на выборах и не принимают израильское гражданство. Праздник Дня независимости страны для "Нетурей карта" траурная дата; к концу двадцатого века их община насчитывала не более тысячи человек.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Тель-Авив 1920-1930-х годов

1

Этот рассказ - о человеке, который не существовал на самом деле, но мог бы жить на этой земле. М. Тальми написал о нем ностальгический очерк под названием "Где балалайка? Где домбра?" (газета "Маарив", восьмидесятые годы двадцатого века):

"Запишите. Имя мое - Танхум Фишман. Приехал в страну из Каменец-Подольского в 1921 году. Записали? Возраст - восемьдесят с плюсом. Трое детей. Восемь внуков. Первое место поселения - пески Тель-Авива. В палатке британского образца времен Первой мировой войны.

Что за удивительные пески были на месте теперешнего Тель-Авива, океан белых, чистых песков! Не было домов. Не было улиц. Были мечты. Были идеалы. Не было Сохнута, министерства абсорбции, министерства строительства. Ничего тогда не раздавали, ничего не делили. Приезжали, чтобы давать, - давать, а не брать. Приплывали с одним чемоданчиком, сходили в яффском порту, ехали в повозке до палаточного лагеря. Ответственный мне сказал: "Походи между палаток. Где найдешь свободное место, там и располагайся".

Покупал хлеб, коробку сардин, два помидора, три апельсина - еду на весь день. Никто не жаловался, даже если бы и хотел пожаловаться, - некому. Это были прекрасные дни. Тяжелые дни. Но была и радость, удовлетворение, любовь. Что вы знаете о любви? Что вы знаете о том, как сидели ночами возле моря, на вершине песчаной дюны - вокруг ни души. Только песок и крики лисиц. И сверху звезды, луна, роса падает на волосы девушки, прекрасные запахи поднимаются с земли, и проходило немало дней, прежде чем ты брал ее руку в свою. Не как сегодня. Еще не узнал фамилию девушки, а ты уже в ее постели.

Была нежность. Деликатность. Не стояли посреди улицы, не целовались на виду у всех. Конечно, и тогда целовались, и тогда были красивые девушки, очень красивые, но не было киосков, где продают журналы с фотографиями девушек, - простите меня, - у которых всё, что можно, вывалено наружу. И поверьте, даже тогда было у девушек, на что поглядеть, и глядели, но не делали из этого карнавала.

Наркотики! Кто знал тогда о наркотиках? Не кололись и не нюхали. Нюхали нарциссы, цветы акаций, запахи апельсиновых садов Яффы и Рамат-Гана. Даже дискотек тогда не было, - кому они нужны? Пески были у нас. Чистые пески, и небо, и звезды, любовь в сердце и вера в друга. Вечером, после тяжелой работы, бывало, сидим на песке и поем песни. Ребята играли на мандолине, на балалайке и гитаре; танцевали польку, краковяк -танцы, что прямо из сердца шли в ноги. Там, на песках, были мои самые прекрасные дни в Эрец Исраэль.