Земля после

Светало. Они почти подошли к перекрестку с улицей Николая 2-го. Яросвет уже заметил нужную остановку, чуть поодаль от которой, прямо на перекрестке, стоял остов сгоревшего трамвая. Они с Первославом ушли влево, решив пробираться чрез дворы, чтобы не привлечь внимания возможной засады. Но было поздно… — за ними уже несколько минут наблюдал в прицел СВУ командир местных Иван Кувалда. Он мог бы положить их обоих там же, на заросшей бурьяном и заставленной ржавыми машинами улице Ельцина. Лишь необходимость выяснить конечный пункт назначения чужаков удерживала Кувалду от выстрела.

В одном из помещений на третьем этаже обгоревшего здания офис-центра на углу Ельцина и Николая 2-го, где с четырёх часов утра сидели в ожидании гостей с севера измотанные бессонной ночью искатели, повисло напряжение. Всем было хорошо видно бредущих по дороге фашистов (то, что это были те самые фашисты с «корабля» ни у кого не вызывало сомнений). Когда фашисты свернули между домами, командир группы искателей Кувалда опустил ствол и посмотрел на стоявшего рядом Волка. Ничего не сказав, Волк лишь слегка качнул головой, еле заметно прищурив левый глаз.

— Андрей, — Кувалда перевел взгляд с Волка на Молотова, — ты с Длинным, Хмурым и Юрой захóдите вслед лысым. Витя, Ящер и Волк — со мной. — Распорядился он и, повесив СВУ на плечо, направился к выходу.

На этой стороне улицы домá были более старой постройки, чем в тех микрорайонах, через которые Яросвет с Первославом шли ночью. Это были однотипные советские пятиэтажки из красного кирпича, который местами высыпался, оставив в стенах темные прямоугольные ниши. Кое-где во дворах ещё стояли редкие обугленные, убитые морозами ядерной зимы деревья (бóльшая часть таких деревьев давно повалилась и сгнила в труху). Они обходили одиноко стоявшие стволы стороной, — в любой момент с полувековой коряги могла отломиться ветка и рухнуть на голову. Пройдя через три заставленных ржавыми машинами двора, они дошли до углового Г-образного дома, где ещё раз свернули налево. Идти оставалось уже совсем немного, — через два пятиподъездных дома стоял тот самый, за номером 22, в котором располагалась нужная квартира.

Они уже подходили к подъезду, когда из-за полуоткрытой, перекошенной двери послышалось узнаваемое попискивание. Щенки. Судя по писку, совсем маленькие, ещё не наученные жестокой жизнью молчать при приближении врага (редко брезговавший собачатиной человек для диких собак уже полвека был одним из первых врагов). Вслед за щенячьим писком из темноты подъезда послышалось низкое рычание.

Подошедшие к подъезду Яросвет с Первославом остановились. Первослав навел ствол автомата в сторону двери, Яросвет осмотрелся по сторонам.

Рычание из-за двери усилилось, но собаку не было видно. Медленно, они стали отходить назад. В сторону подъезда теперь смотрело дуло пистолета. Первослав быстро снял рюкзак и извлёк из него арбалет в частично разобранном виде. Движения лейтенанта НСР были отработаны и потому точны. Через полминуты в его руках был готовый к выстрелу заряженный арбалет.

— Я иду первым, ты — за мной слева. Как выскочит, стреляй в голову, — сказал Яросвет и пошёл ко входу в подъезд.

Рык зверя стал ещё громче, несколько раз клацнули челюсти и ржавая дверь резко распахнулась, едва не оторвавшись от прогнивших петель. От косяка сверху отвалился большой кусок штукатурки. На мгновение оба человека растерялись. Псину таких размеров, как показалось Яросвету, он раньше никогда прежде не видел. Это было нечто среднее между здоровенной кавказской овчаркой и небольшим бурым медведем (для медведя зверюга была, конечно, маловата, но для собаки её размеры были слишком огромны).

Первослав выстрелил, но промахнулся. Стрела пролетела немного выше холки зверя и воткнулась в трухлявый кирпич стены.

Быстрота реакции не подвела Яросвета. Он трижды выстрелил точно в голову летевшей прямо на него собаке. Когда псина достигла его, она была уже мертва, но сила её броска была велика настолько, что сбила с ног стрелявшего, и тот в обнимку с собачьим трупом полетел назад, в сторону стоявшего у него за спиной прогнившего микроавтобуса. Яросвет упал на раненую руку, больно ударившись головой о колесо машины. Подскочивший к нему Первослав оттащил псину в сторону и протянул руку испачканному в собачьей крови Яросвету:

— Ты как, Дима? Встать сможешь?

Яросвет нечленораздельно выругался трёхэтажным матом.

Ухватившись за руку товарища, он попытался встать, но почувствовал тошноту и головокружение и решил повременить. Он уселся там же на траву, опершись спиной о дверь машины.

— Сейчас… — сказал он. — Приду в себя немного… — Яросвет достал флягу и, прополоскав рот, сплюнул, после чего сделал несколько глотков и вылил оставшуюся воду себе на голову, смывая с лица собачью кровь.