Земля после

— Недурно поохотились! — поздоровавшись, заметил Николаич, кивая на сваленную на пол добычу.

— Да, Николаич, в этот раз неплохо, — согласился Илья.

— За косым, небось, побегать пришлось… — поинтересовалась Марина.

— Не, — ответил ей Антон, — больной он какой-то, медленный был…

Седой парень подошёл к зайцу, наклонился и взял тушку, повертел в руках.

— Его раньше уже кто-то прихватил за ногу… Вот, смотрите… — он показал заживший рубец на шкуре русака. — Собака, или шакал… Но он тогда, похоже, отбился, хоть и остался инвалидом.

— Ну, спасибо тебе, Стёп… — ответил ему Антон, — теперь я себя виноватить буду.

— А чего виноватить? — не смешно усмехнулся седой парень. — Времена сейчас такие… Да и ты же его быстро подстрелил, а собаки или волки живьем бы драли… Так что, вариант с тобой ему даже лучше. А хромой он всё равно первым из своих сородичей попался бы… О, котэ!

— Ага, — усмехнулся Антон. — Хитрожопые… Крались за нами целой кодлой по деревьям, ловили момент, чтобы на шею прыгнуть…

— Что, — поддержала тему котиков Марина, — котэ уже не те?

— Так все уже не те, — философски заметил Илья. — Этот вон… — он кивнул на труп собаки, — «друг человека»… а попадись этому «другу» один и без оружия…

— Ну! И чего вы тут застряли? — выглянула из-за полога Татьяна — подруга, или правильнее сказать, супруга Ильи, молодая женщина тридцати двух лет с ожогом вполовину безупречно красивого лица.

— Сейчас, Танюша, — улыбнулся ей Илья. — Надо же остыть немного от холода.

— Идите уже давайте, — объявила Марина, подмигнув Татьяне, — мы с Николаичем дальше сами разберёмся… Через полчаса ужин! И ты, Ваня, тоже иди, погрейся! — добавила она, обращаясь к мальчишке. — Небось замёрз тут как цуцик. На кухне чаю попей.

— Ну, наконец! — Татьяна, встав на цыпочки, прижалась гладкой щекой к ещё холодному лицу Ильи, когда они вошли в Убежище.

Главный зал котельной в дальнем конце был в два уровня застроен деревянными комнатушками — три на первом этаже и три на втором. В широком проходе вдоль правой стены расположились кухня и столовая с длинным обеденным столом. Большую часть пространства зала слева занимали три котлоагрегата, из которых один использовался для обогрева Убежища. Остальные два, полностью исправные, были накрыты плоским дощатым прямоугольником и окружены подобием строительных лесов — это Николаич благоустраивал их маленький тёплый мирок. Николаич, работавший до войны оператором не этой, а другой, более крупной котельной в Краснодаре, был в Убежище главным и единственным завхозом, организатором всех работ, строителем и слесарем, следил за оборудованием котельной — в общем, был душой Убежища. Это он, Николаич, придумал заложить все окна изнутри кирпичной кладкой, оставив для маскировки снаружи оконные рамы и застроить часть зала жилыми комнатами, подняв первый ярус на два метра выше уровня холодного пола, а второй соорудив под самым потолком.

— Я изволновалась, Илюша… Три дня вас не было…

— Так надо, милая, — Илья крепко обнял любимую женщину.

— Я боюсь, — тихо сказала Татьяна, — что однажды ты не вернешься…

Они встретились через девять дней после бомбардировки, когда холодная противоестественная ночь уже окутала мир.

Илья брел тогда бесцельно вдоль федеральной трассы М-4 прочь от города, в котором погибли его родители и младшая сестра. Впереди шла небольшая группа беженцев, к которой Илья не спешил присоединяться. Он отстал примерно на километр от группы, ориентируясь на свет фонарей и костров на привалах.

Избегая людей, Илья держался зарослей вдоль трассы и кюветов, не разводил огня и старался не шуметь, когда слышал поблизости голоса.

На вторые сутки, когда группа впереди остановилась на ночлег возле какого-то посёлка, со стороны лагеря беженцев раздался выстрел, потом ещё и ещё… Послышались крики. Тогда-то Илья и решился подойти ближе.

Он был вооружен. За два дня до того Илья встретился с бандой из троих отморозков промышлявших грабежом и убийствами.

Сначала нашёл тело одной из жертв подонков, а после — и их самих. Он убил их всех и забрал оружие: полицейский АКС-74У, два пистолета ПМ, охотничье ружьё и ручную гранату Ф-1 — приличный арсенал. Рюкзак его был полон провизии и всего необходимого для нескольких недель безопасного и сытого существования, если не лезть лишний раз на рожон.., но слова, что он произнёс за два дня до того, перед тем как выстрелить в лицо главаря бандитов, обязывали его действовать…

— Послушай, — говорил ему отморозок, — вот мы по-беспределу с ней обошлись, — отморозок имел в виду изнасилованную и убитую им и его подельниками девушку, тело которой и нашёл Илья, — я согласен… Слышишь? Я согласен! И ты с нас спрашиваешь. Но посмотри вокруг, весь мир превратился в ад! Миру пиздец! Сколько миллионов, или, может, миллиардов сгорели?! Кто за них спросит? И с кого?

— Спросят, — ответил ему тогда Илья. — Я уверен. Теперь каждый, кто выжил, может и должен спрашивать. С себя и с других. Чтобы оставаться человеком. — После этих слов он выстрелил в бандита.