Земля призраков

Нора Гейвин была преподавателем анатомии в медицинском колледже Тринити, американской исследовательницей с исключительным интересом к болотным телам. И, вдобавок, тем человеком, с которым Кормак никак не хотел бы работать, хотя и не представлял, как этого избежать. Было бы легче, если бы не пришлось звонить ей самому.

— Ее уже уведомили. Говорит, встретит вас на месте, — сказал Пядар.

Двадцать минут спустя Кормак уже был в дороге. Что же они там нашли? Из-за содержавшихся в торфе природных консервантов сложно сразу же определить возраст захоронения. Кормак вспомнил случай пятидесятых годов: английские рабочие нашли в топи женские останки, что спровоцировало слезные признания одного из местных жителей. Он поведал полиции, будто убил свою жену и свалил ее тело в болото. Вскоре после того как раскаявшийся муж повесился в тюремной камере, было установлено — труп принадлежит женщине, умершей в конце Железного века Останки убитой жены так и не обнаружились.

Размышляя о возможном значении нынешней находки, Кормак почувствовал растущее возбуждение. Уже почти десять лет он всецело сосредоточен на поиске болотных останков. В болоте у дороги в Оффали обнаружена полностью сохранившаяся рука. Кормаку особенно памятны неровные побуревшие ногти. Просто удивительно, сколь неодинакова сохранность подобных останков: иногда кости полностью декальцинированы, но кожа, волосы и внутренние органы остаются нетронутыми. Хорошо сохранившееся древнее тело нередко соседствует со скелетными останками совсем иной степени сохранности.

Отправляясь в путь, Кормак надел джинсы, темный шерстяной пуловер и ярко-синюю куртку с капюшоном; в багажник джипа он положил непромокаемые плащи и резиновые сапоги. Миновав новостройки, беспорядочно расположившиеся вдоль окраинных городских дорог, и оказавшись за той чертой, где застроенное пространство сменяется обширными пастбищами и усадьбами преуспевающих хозяев, Кормак предвкушал, как избавится от грохота Дублина. Минуя обширные и мелкие водоемы, болота, пастбища центрального графства, он направится к устью реки Шэннон, в места, которые всегда считал самыми интересными на этом маленьком острове. Большой мир неизменно представляет Ирландию поделенной на Северную и Южную. Но для Кормака наибольшее различие всегда существовало между Ирландией Восточной и Западной, особенно между владениями жизнелюбивых обитателей окрестностей Дублина, который английские первопоселенцы окрестили Пэйлом, и каменистым, открытым всем ветрам западом, куда некогда были изгнаны обитатели Гаэльской Ирландии. Здесь все еще слышатся отзвуки древней культуры: в народной музыке, в говоре людей, в их манерах, в особом ритме их жизни, замедляющемся по мере продвижения на запад. Дорога на запад всегда казалась Кормаку дорогой в прошлое.

Поездка займет по крайней мере два с половиной часа. Запустив руку в бардачок, Кормак вытащил оттуда запись Джэка Долана, флейтиста, играющего в старом puff-and-blow[2] лейтримовском стиле. Кроме того, на сиденье для пассажира лежал футляр с деревянной флейтой. В Ист-Голвейе много флейтистов. И никогда не знаешь, что за музыку там выищешь. Бок о бок с флейтой помещались инструменты для раскопок, которые Кормак хранил в старой санитарной сумке отца. Маленькая позолоченная надпись «Дж. М.» на потертой кожаной поверхности напоминала, что он направляется и в собственное прошлое. Кормак родился на западном побережье Клэр, в часе езды от места назначения. Следовало бы посетить церковь в Килгарване, где похоронена мать. Сейчас Кормак упрекал себя за недостаточное внимание к матери. Ничего не поделаешь, остается лишь размышлять о ней после смерти больше, чем он удосуживался при ее жизни. Он навестит могилу — если представится случай.

Кормаку не нравилось ездить по шоссе. В другое время он предпочел бы второстепенные дороги. Сегодня же причина для спешки была: изъятое из стерильной среды болотное тело восприимчиво к обезвоживанию и быстрому разложению. Обычная процедура извлечения состоит в окапывании находки. Затем обволакивающий тело кусок торфа вырезают целиком, используя его «консервирующие» свойства вплоть до доставки в лабораторию Коллинс Барракс в Дублине. Лабораторные методы консервации болотных тел — дубление и сухая заморозка — недостаточно успешны. Такому хранению нередко сопутствует появление бактерий и плесени, поэтому проблему долговечности решает последовательная упаковка останков во влажный торф и несколько слоев черных пластиковых листов, замораживание и хранение приблизительно при четырнадцати градусах по Цельсию. У Национального музея уже появился специальный блок именно для этой цели, размером с комнату. Не идеально, конечно, но это — лучший в настоящее время вариант.